Alex K - Let’s Stay Dreamers

Держа резную трубку за бурдон в правой руке и поджимая бурбюк левой, Jerry давил его с таким усердием и трепетом – пока самая высокая нота не стихнет в уголках комнаты. Пока весь смог не переберется через узловатое устройство Stepforward и не проникнет прямо в мозг. А после этого он с все больше и больше краснеющим лицом посмотрел на меня и указательным пальцем дал понять, что сейчас я должна сделать все точно так же.

– Да выдохни ты уже! Лицо скорчил, словно тебе пластинку Nickel-Jack на Рождество подарили, – пихнула я его в бок, забирая волынку из рук. – Сколько у тебя еще этой хрени?

– У-у-у-у. Хрени еще полно, но не думаю, что ты будешь ее так называть уже через пару минут, – словно выдохнул он из себя ответ вместе с густым мраком. – Это просто улет! В прошлый раз четырехлистник был не такой счастливый. Кажись, меня с одного листа обескуражило! Смотри! Цени-цени, как мажет! – начал он смотреть себе на ноги с глупым выражением лица и смеясь через нос хрюкающими звуками. – И скорее не Nickel-Jack на Рождество, а кусок дерьма перед носом! Только очень красивого и радужного – как у единорогов. Хотя ты права – отличий между тем и другим почти нет. Ох, я б щас погонял на единороге по радуге. Хотя стоп. Еще три клевера, и я не то что гонять, я сам единорогом стану! – так же смотря себе на колени и похрюкивая, продолжал он. – Главное, рогом не застрять в какой-нибудь дырке. Ну ты поняла?!

– Хватит говорить глупости, лучше проследи, чтобы я все сделала правильно, – с презрением на лице и непониманием того, что несет Jerry, попросила я, уставившись на этот удивительный музыкальный инструмент.

– Ну, значит так: сейчас я даю тебе клевер и надуваю мешок сам. Твоя задача – тупо всосать в себя все, что будет. От начала партии до самого back D. Чтоб весь звук проник прямиков в сердце и наполнил твою грудь. Поняла?! Надо сосать, – объяснял он, размахивая перед моим лицом пальцами, сопровождая все жестами. А я в это время уже поднесла дуло ко рту и ждала окончания его зажигательной речи.

– Значит, ты умеешь сосать? А где научился?

– А тебе все скажи. Места знать надо.

Сверкнуло несколько ярких вспышек, породивших пламя зажигалки. Очень длинный и яркий язык дрожал от дыхания Jerry и отражался в его глазах. Музыка словно стихла, когда он аккуратно поднес огонь к клеверу. Выдох почти склеил мои легкие, а после глубокий вдох. Вдох, как будто я много лет была взаперти. Была скована цепями в маленькой темнице. И тут словно Prometheus – Jerry принес мне огонь и зажег свет в моем мире. Я выдыхала не мрак, а солоноватый воздух океана. Легкий свежий и бодрящий бриз. Время начало ползти. Да… Время словно приостановило свой ход. Я уже должна была закончить свой вдох давным-давно. Уже несколько секунд или минут назад, но легкие не наполнились даже наполовину. Клевер только-только превращался в тлеющий пепел.

– Тяни-тяни-тяни! Давай! Вот эта хорошо пошла, – говорил Jerry, но его голос отдавался эхом. Он словно был рядом со мной, но при этом очень далеко. И его фраза из тихого шелеста листьев перерастала в гром, разрезающий небо. Но я уже почти все. Я сделала это. Я добралась до тлеющих угольков в ля бемоле.

– Еще чуть-чуть. Добивай последние глотки, – опять раздался голос эхом, отражаясь в моей голове. И вот, словно через несколько веков после выдоха, шум океана затих. Весь мрак прошел через клетчатый бурдюк и вошел в мои легкие.

– Все, Alis! А теперь подержи в себе. Недолго, секунд пятнадцать. Считай про себя, – забрав волынку, пояснил Jerry и уставился на меня с дурацкой ухмылкой, опять начав давить из себя хрюкающие звуки.

В голове непроизвольно начался неумолимый отсчет. Пятнадцать – цифра четко раздалась в моих мыслях. Четырнадцать – также разнеслась, вылетев и затухнув в потаенных уголках подсознания. Тринадцать – уже прогремела у меня в голове. Двенадцать – сорвалась, не дав фону от прошлой исчезнуть. Одиннадцать – стала для меня самой запоминающейся. Она пронеслась по моей голове, сделав несколько кругов и вызвав приятные мурашки по телу. На десять я поняла, что мне не хватает кислорода, и ускорилась. Девять и восемь проскочили незаметно. А с семи даже быстрый счет стал плестись. Все встало, хотя при этом продолжало идти.

Часы четко давали понять, что секунды так же быстротечны, как и всегда. Но при этом их совокупность была вечностью. Шесть – выпустив немножко смога и поняв свою ошибку, я сморщила лицо, стараясь удержать все в себе еще немного. Пять – и в моих глазах потемнело. Четыре – опять раздалось эхом в голове и улетело через уши или нос.