Ларс Кеплер - Контракт Паганини

– Ты не можешь выбрать Тартини только потому, что твой папа решил…

– Но ведь он прав.

– Нет, – сказал Аксель и медленно свернул косяк.

– Я могу сыграть ту, что полегче. Но ее, боюсь, будет недостаточно. Все зависит от того, что выберете вы с тем японским парнем.

– Нельзя так думать.

– А как можно? Я еще ни разу не видела, как ты занимаешься. Что ты будешь играть? Ты хотя бы решил?

– Равеля.

– Равеля? Не занимавшись? – рассмеялась Грета и спросила: – А если серьезно?

– «Цыган» Равеля – и ничего другого.

– Аксель, прости, но это же безумие, сам понимаешь. Сложная пьеса, очень быстрый темп. Ты слишком самонадеян.

– Я хочу играть, как Перлман, но не торопясь… потому что на самом деле здесь не нужен быстрый темп.

– Аксель, в этой пьесе быстрый темп обязателен, – улыбнулась Грета.

– Да, если ты заяц и за тобой гонятся… а волк может позволить себе никуда не бежать.

Грета утомленно взглянула на него:

– Где ты это вычитал?

– Приписывают Паганини.

– Ясно. Ну, тогда меня беспокоит только мой японский соперник. – Грета положила скрипку на плечо. – Ты не занимаешься, Аксель, и ты не сможешь сыграть «Цыган».

– «Цыгане» не такая трудная пьеса, как считается, – сказал Аксель, зажигая папиросу.

– Ну-ну, – улыбнулась Грета и снова заиграла.

Однако она быстро прервалась и серьезно посмотрела на него.

– Так ты будешь играть Равеля?

– Да.

Грета стала еще серьезнее.

– Ты меня обманывал? Тайком разучивал пьесу четыре года или как?

– Я решил только что. Когда ты спросила.

– Ну ты и дурак!

– Меня не волнует, буду я первым или последним. – Аксель улегся на диван.

– А меня волнует, – просто сказала Грета.

– Знаю, но так круг возможностей расширяется.

– Это не по мне.

Грета снова заиграла Тартини, на этот раз лучше, но все равно прервалась и стала отрабатывать сложное место.

Аксель зааплодировал, поставил пластинку Боуи The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars и опустил иглу. Снова лег, закрыл глаза и запел:

– Ziggy really sang, screwed up eyes and screwed down hairdo. Like some cat from Japan, he could lick ’ em by smiling. He could leave ’ em to hang …

Грета поколебалась, отложила скрипку, подошла к нему и взяла у него папиросу. Несколько раз затянулась, закашлялась и снова отдала ему.

– Глупый ты, – и вдруг провела пальцем по его губам.

Она наклонилась и хотела поцеловать его в губы, но промахнулась и попала в щеку, прошептала «прости» и снова поцеловала. Дальше они целовались – осторожно, ищуще. Аксель стащил с Греты жилет, ее наэлектризованные волосы тихо затрещали. Коснулся ее щеки, Грета шлепнула его по руке. Оба нервно улыбнулись друг другу и снова поцеловались. Аксель расстегнул пуговицы белой отглаженной блузки, чувствуя маленькие груди Греты через простенький лифчик. Грета помогла ему снять футболку. Длинные волнистые волосы девушки пахли снегом и зимой, но ее тело было горячим, словно только что испеченный хлеб.

Они перешли в спальню и опустились на кровать. Дрожащими руками Грета сняла юбку с запáхом и, придерживая трусики, стащила толстые полосатые колготки.

– Ты чего? – прошептал он. – Хочешь идти до конца?

– Не знаю… а ты?

– Не хочу, – улыбнулся он.

– Я просто немножко волнуюсь, – серьезно сказала Грета.

– Ты же старше.

– Вот именно. Тебе всего семнадцать, так что это немного непристойно, – улыбнулась она.

Сердце Акселя тяжело забилось, когда он стаскивал с нее трусики. Грета лежала неподвижно, а он целовал ее живот, маленькие груди, шею, подбородок, губы. Осторожно раздвинул ноги и лег сверху, почувствовал, как она медленно сжимает его бедра ногами. Когда Аксель скользнул в нее, ее щеки запылали. Она прижимала его к себе, гладила по шее, спине и тихо вздыхала каждый раз, как он погружался в нее.

Потом они, задыхаясь, затихли – голые, в горячем поту – и лежали, крепко обняв друг друга, с закрытыми глазами. Вскоре оба уснули.

Когда Аксель проснулся в день, в который ему суждено было потерять все, уже рассвело. Они с Гретой не задернули шторы – просто уснули в одной постели и проспали всю ночь, обняв друг друга, уставшие и счастливые.

Аксель вылез из постели и посмотрел на Грету – она спала с совершенно спокойным лицом, завернувшись в толстое одеяло. Он остановился перед зеркалом, недолго порассматривал свое голое семнадцатилетнее тело, а потом направился в музыкальную студию. Постоял у двери спальни, подошел к роялю и вынул скрипку из футляра. Положил ее на плечо, шагнул к окну и посмотрел на зимнее утро: ветер сдувал снег с крыши, и снег летел длинной вуалью. Аксель по памяти заиграл «Цыган» Мориса Равеля.