Ларс Кеплер - Контракт Паганини

– Мы не получали этого сообщения, – сказала Сага. – Нам нужна помощь Сальмана, чтобы…

– Мне очень жаль.

– Позвоните ему и скажите, что произошла накладка, – предложила Сага.

– Я поищу его, но он вряд ли… он сейчас на совещании.

– На четвертом этаже, – вмешался Йона.

– На пятом, – машинально поправил дежурный.

Сага уселась в кресло. Солнце светило в большие окна и огнем горело у нее в волосах. Комиссар остался стоять, а дежурный приложил трубку к уху и отметил какой-то номер в компьютере. Гудок следовал за гудком; дежурный с сожалением покачал головой.

– Ну ладно, – сказал вдруг Йона. – Застанем его врасплох.

– Врасплох? – с сомнением переспросил дежурный.

Йона открыл стеклянную дверь, ведущую в коридор, и улыбнулся:

– Мы поднимаемся. Предупреждать Сальмана не обязательно.

На лице молодого дежурного выступили красные пятна. Сага вскочила и последовала за Йоной.

– Подождите, – повысил голос дежурный, – я проверю…

Однако Сага с Йоной уже шли по коридору. Войдя в лифт, Сага нажала кнопку пятого этажа; двери закрылись, и лифт беззвучно поехал вверх.

Когда двери открылись, перед ними стоял Понтус Сальман. Он оказался человеком лет сорока с неподвижным, несколько изможденным лицом.

– Добро пожаловать, – негромко сказал он.

– Спасибо.

Сальман окинул своих гостей взглядом и констатировал:

– Комиссар и сказочная принцесса.

Идя за ним по длинному коридору, Йона снова задумался о том, как сработает ловушка с затененным лицом на фотографии.

Комиссара вдруг пробрал озноб – словно Виола Фернандес в эту минуту открыла глаза в своем морозильном ящике в морге и выжидательно уставилась на него.

В коридоре были тонированные темные окна, отчего создавалось ощущение, что время остановилось. Кабинет Сальмана оказался просторным, с письменным столом из вяза и светло-серыми мягкими стульями вокруг черного стеклянного стола.

Все уселись в кресла. Сальман безрадостно улыбнулся, сложил кончики пальцев и спросил:

– О чем вы хотели поговорить?

– Вам известно, что Карл Пальмкруна из Агентства по контролю за экспортом оружия погиб? – начала Сага.

Сальман кивнул раз, другой:

– Самоубийство, насколько я слышал.

– Расследование не закончено, – спокойно сказала Сага. – Сейчас мы изучаем фотографию, которую нам удалось найти, и нам очень хотелось бы установить, кто именно стоит возле Пальмкруны на этой фотографии.

– Трое видны хорошо, но четвертый вышел нечетко, – пояснил Йона.

– Мы хотели бы, чтобы на фотографию взглянули ваши сотрудники, вдруг кто-нибудь узнает его. Одна рука, например, отчетливо видна.

– Понимаю. – Сальман выпятил губы.

– Может быть, кто-то узнает фигуру. Во всяком случае, попытаться стоит.

– Мы уже ездили в «Патриа» [27]и «Сааб Буфорс Динамикс» [28], но никто не опознал этого человека, – посетовал комиссар.

Изможденное лицо Сальмана ничего не выражало. Йона подумал – не принимает ли он таблетки, которые придают ему спокойствия и уверенности в себе. Во взгляде Сальмана было что-то странно безжизненное, отсутствовала связь между эмоциями и мимикой; нечто ускользающее в самой сути этого человека придавало его лицу отстраненное выражение.

– Вероятно, для вас это важно. – Сальман положил ногу на ногу.

– Важно, – подтвердила Сага.

– Так можно наконец взглянуть на эту примечательную фотографию? – равнодушно-легко спросил Сальман.

– Кроме Пальмкруны, мы опознали торговца оружием Рафаэля Гуиди, – пустился в объяснения Йона, – и Агату аль-Хайи, она военный советник президента аль-Башира… но четвертого человека пока не установили.

Йона достал папку, вытащил из пластикового кармашка фотографию. Сага указала на фигуру с затененным лицом, стоящую у барьера ложи. Йона заметил, каким острым стал ее взгляд. Сага готова была ловить каждое изменение мимики, каждое нервное подергивание, когда Сальман начнет врать.

Сальман облизал губы, побледнел, потом улыбнулся, постучал по фотографии пальцем и сказал:

– Это же я!

– Вы?

– Да! – Он рассмеялся так, что стали видны резцы – как у ребенка.

– Но…

– Мы встречались во Франкфурте, – с довольной улыбкой продолжал Сальман. – Слушали замечательный… я сейчас не помню, что играли, Бетховена, кажется…

Комиссар попытался осмыслить это неожиданное признание. Он кашлянул и уточнил:

– Вы уверены?

– Да.

– Ну вот все и выяснилось, – тепло сказала Сага, ничем не выдав, что они с Йоной просчитались.