Герман Макнейл - Черная банда. Серия «Мир детектива»

– Мне показалось, куст трещал, как будто… как будто кто-то там двигался, – сказал иностранец, ослабляя хватку. – Должно быть, ветер.

Он продолжал испуганно вглядываться в мрачный сад, пока другой мужчина не потащил его довольно грубо к дому.

– Конечно, ветер, – сердито пробормотал он. – Ради всего святого, Заболев, не нервничайте. Если вы настаиваете на приезде в такое адское место только для того, чтобы провернуть небольшое совершенно обычное дельце, вы должны ожидать, что услышите несколько странных звуков и шумов. Зайдем в дом; остальные должны быть уже здесь. Дело не должно занять больше часа, и задолго до рассвета вы снова окажетесь на борту.

Человек, которого назвали Заболевым, перестал оглядываться через плечо и последовал за спутником через сломанные решетчатые ворота к задней части дома. Они остановились перед задней дверью, и шедший впереди постучал в нее три раза особым образом. Очевидно, это был заранее условленный сигнал, и почти сразу же послышались крадущиеся шаги. Дверь осторожно приоткрылась на несколько дюймов, из-за нее выглянул мужчина и со слабым вздохом облегчения широко распахнул ее.

– Это вы, мистер Уолдок, не так ли? – пробормотал он. – Рад, что вы наканес добрались сюда. Это место нам всем марашки по спене пускает.

– Добрый вечер, Джим. – Уолдок вошел, за ним последовал Заболев, и дверь за ними закрылась. – Лодка нашего друга немного опоздала. Все здесь?

– Да, – последовал ответ. – Все шестеро. И я щитаю, что мы хотим покончить с этим как можно скорее. Он… – его голос понизился до хриплого шепота, – он принес деньги?

– Все узнаешь в свое время, – коротко сказал Уолдок. – В какой комнате?

– Сюда, началник. – Джим распахнул дверь. – И придется сесть на пол, со стульев навернуцца можна.

На квадратном столе в центре комнаты оплывали две свечи, освещая лица пятерых мужчин, сидевших на полу вдоль стен. Трое из них были ничем не примечательными представителями человечества того типа, тысячи которых можно увидеть на утренних поездах спешащими к началу рабочего дня в Сити. Они принадлежали к числу наиболее бедных клерков, чьи пальцы ярко-оранжевые от сигарет «вудбайн» и которые на матче в субботу днем выкрикивают оскорбления футбольному судье. И все же внимательный наблюдатель мог бы прочесть на их лицах нечто большее: жадный, голодный взгляд неспокойных, лукавых глаз – взгляд тех, кто завидует всем, находящимся в лучшем положении, чем они сами, но кто неспособен попытаться улучшить свое собственное положение, кроме как сомнительным способом вернуть своих более удачливых знакомых; взгляд маленьких людишек, недовольных не столько собственной незначительностью, сколько величием других. Трио людей с неприятными лицами и тем минимальным образованием, которое является действительно опасной вещью; трое клерков мистера Уолдока.

Двое других были евреи, броско одетые и с явным пристрастием к дешевым украшениям. Они сидели поодаль от остальных троих, беседуя вполголоса, но, когда дверь открылась, резко оборвали разговор и посмотрели на вновь прибывших острыми, испытующими взглядами своей расы. На Уолдока они едва взглянули, а вот незнакомец Заболев приковал их внимание. Они изучили каждую деталь его проницательного иностранного лица – оливковую кожу, темные, пронзительные глаза, остроконечную бородку; они оценивали его, как боксер оценивает своего противника или бизнесмен прикидывает, с какого калибра партнером ему предстоит заключить сделку; затем снова заговорили друг с другом на низких тонах едва громче шепота.

Именно Джим нарушил молчание – Флэш Джим, если уж называть его полным именем, на которое он откликался в местах, где часто бывал.

– Можа, начнем, началник? – заметил он, пытаясь изобразить добродушную улыбку. – Это не то место, что я бы выбрал для чертова медового месяца.

Резким жестом Уолдок заставил его замолчать и подошел к столу.

– Это мистер Заболев, джентльмены, – тихо сказал он. – Боюсь, мы немного опоздали, но это было неизбежно. Сейчас он объяснит вам причину, по которой вас попросили приехать сюда вместо того, чтобы встретиться на нашем обычном рандеву в Сохо.

Он отступил на пару шагов, и Заболев занял его место. Мгновение или два он оглядывал выжидательно повернутые к нему лица; затем, положив обе руки на стол перед собой, наклонился к ним.

– Джентльмены, – начал он, и его иностранный акцент показался немного более заметным, – я попросил вас прийти сюда сегодня вечером через моего хорошего друга, мистера Уолдока, потому что до наших ушей дошло – не важно, как, – что Лондон больше не является безопасным местом для встреч. За недавнее время произошли два или три события, значение которых невозможно игнорировать.