Мио Вик - Тест на отцовство

– Ma femme bien-aimée. [2]– бархатно шепчет Пётр.

Я улыбаюсь и чувствую, как подпрыгивает моё сердце. Бешено колотится о рёбра, но не от услышанного и не от близости мужа, а оттого, что где-то позади нас стоит Бурсин. Пётр скользит ладонью ниже, захватывая мою талию, и ведёт меня обратно к столу.

Всё тело нещадно горит. Можно подумать, я уснула на солнце, и теперь моя кожа – сплошной солнечный ожог. Но только сзади.

Заставляю себя идти, передвигая ватные ноги. За столом делаю два маленьких глотка холодного шампанского, чтобы хоть немного остыть. Окидываю взглядом обеденный зал и понимаю, что отсутствуют Макеев и Бурсин, вдвоём куда-то вышли.

[1] Ты моя любовь. Ты отличаешься ото всех. Я смотрю на тебя и восхищаюсь тобой. Я с тобой, мой ангелочек.

[2] Моя любимая жена.

Бурсин

– Юр, стой! – кричит Кир мне в спину. Я выскочил на улицу проветриться, он за мной. – Бурый! Погоди ты.

Иду вперёд по садовой дорожке внутреннего двора особняка Буше. Темно. Путь освещается только светом из окон. Макеев хватает за руку, я резко сбрасываю захват и разворачиваюсь лоб в лоб.

– Что, Кир? Что?!

– Успокойся. Ты посмотри на себя. Всего наизнанку вывернуло – мясом наружу. Остановись, пока дров не наломал. – хрипит Кир.

– Не могу я, блядь, больше! – на эмоциях бью ладонью себя в грудь. Ни орать, ни громко говорить нельзя, остаётся только рычать и скулить. – Думал, что за грёбанные два года всё прошло. Должно же было! Только хуже всё стало. Она мать моего ребёнка… Он подходит к ней, и у меня приступ бешенства начинается с пеной изо рта. Сам себя еле-еле на цепи держу, я его на куски рвать готов… Но не могу! Он официальный отец моей дочери и ей муж. Его воля, и я их больше не увижу. Как эта хрень произошла?! Как? Зачем она это сделала? Кир, за что?! Я, блядь, в долбанной ловушке.

Меня неистово колотит, выбрасывая в атмосферу всё напряжение, что давил и сдерживал в себе последние двое суток. Макеев держит меня за плечо, второй рукой хватает сзади за шею. Рвано дышу и выжимаю из себя:

– Я будто пулю словил в живот. Всё раскурочено внутри. Не знаю, что делать, Кир.

– Юр, давай выбираться к чёртовой матери из этого дерьма. – твёрдо чеканит он, отделяя слова, глаза в глаза. – Представь, ты на ринге. Последний раунд. Ты уже хорош, красавец, столько продержался. Да, ты разбитый вусмерть. Щи размазаны в кровь. Да, тебе больно. Прочувствуй боль! Прими её. Вспоминай, мать твою, для чего боль существует… Чтобы её побеждать. – Кир давит лбом в лоб и стучит кулаком мне в плечо. – Ты создан, чтобы побеждать! Ты Бурый! Вспоминай: «Не отступать и не сдаваться!» Ты всё преодолеешь. Кто, если не ты? Мы уже подобную хрень проходили. Да! Угадай что? Хуже не сейчас, а было тогда. Семь лет назад… У тебя в прошлый раз получилось. Ты уже поднимался. Ты, Бурый, блядь, долбанная Легенда! Помнишь? Не умирай раньше времени. Не становись чёртовым зомбаком. Оживай, Юра! Живи! – Макеев отстраняется и встряхивает меня за грудки. – Всё понял?

– Да, – отвожу его кулаки.

– Нормально? – хрипит посаженным голосом.

– Нормально. – выдыхаю и мотаю головой, стряхивая остатки напряжения.

– Идём.

– Погоди. Позвонить надо. – стараюсь отдышаться и набираю номер своего юриста. – Зураб, вечер добрый. Подготовь всё, что необходимо для развода… Да, развестись хочу. Как скоро? Вчера! Сегодня. Край – завтра. В общем, чем быстрее, тем лучше… Понял. Жду.

Пока Макеев набирает воздух в лёгкие, чтобы высказаться, я успеваю огрызнуться на него:

– Хватит меня стопорить. Хватит меня под столом толкать, чтобы я не рыпался…

– Юр, она же бешеная, без тормозов. Ты Ларе хоть слово скажи, она тут такую истерику бы закатила, мама не горюй! У вас дома, блин, апокалипсис на минималках. Ни одной тарелки целой нет. Из чего ты дома ешь?

– Я не ем дома. Ей психотерапевт посоветовал через битьё посуды эмоции вымещать…

– Брат Ники знатно Лару потроллил, аха-ха-ха! На него она не реагирует, как психичка. – Макеев задумчиво качает головой, как будто какую-то догадку нащупал. – Странный у неё депрессняк. Избирательный. Чисто против тебя работает.

– Знаешь, как я устал?! – выдыхаю со всей своей измождённостью и через паузу меня прорывает, начинаю рычать, задыхаясь от возмущения. – Я бы прямо сейчас Лару на улицу вытащил – вот такси, дуй в аэропорт! Не получилось с ребёнком, мне жаль. Очень жаль. Я бы его любил. Но то, как она себя ведёт, это борщ! Кир, я это терпеть больше не намерен. Пусть Грач ей ещё каких-нибудь мозгоправов наймёт. Я итак сделал всё, что Грачёвы от меня просили. Не собирался, но женился. Чтобы Лара Грачёва не рожала вне брака. Я же не отказывался от отцовства. И без штампа в паспорте помогал бы. Да ты же знаешь, я предлагал отцу Грача отдать мне ребёнка Лары, когда он родится. Я бы один его вырастил. Но нет! Им нужен был только брак. Ведь я обесчестил бесценную Лару… Блядь, я не помню этого! До какой степени мне надо было так нажраться, чтобы залезть на неё? Я до сих пор даже в голове это представить не могу. Никогда меня к ней не тянуло. Воспринимал её как сеструху Грача… Ладно, проехали! Она потеряла ребёнка. Я успокаивал. Терпел. Помогал. Но с меня хватит. Я ничего ей не должен! Развод и точка. Всё я сказал…