Мио Вик - Тест на отцовство

– Я смотрю, всё ли в порядке, – с трудом выдавливаю из себя. – Лис, хватит меня трясти, сейчас сяду.

Я выхожу из оцепенения. Вдыхаю-выдыхаю. Опускаю веки и медленно приземляюсь на свой стул. Сердце словно отравлено, готовое умереть в любую секунду.

«Ничего не чувствуй. Просто дыши…» – твержу, как мантру, сама себе.

«Ничего не чувствуй. Просто дыши!» – ставлю на повтор, ещё и ещё…

Собственное состояние меня пугает сейчас даже больше, чем ненависть Бурсина.

Я не хочу испытывать к нему никакие чувства. Но не могу. Не получается.

Наконец осмеливаюсь и осматриваюсь. Я прекрасно знаю расстановку мест и с облегчением вижу, что все расселись согласно плану, как и задумано. Через стол напротив сидят мои родители, Макеев с Яной и Лидия Петровна. С моей стороны стола: слева Пётр, справа Лисёнок, а дальше Машуля между Бурсиным и его женой. Отлично! Мне не придётся сталкиваться с Юрой взглядами и видеть, как Лара липнет к нему. То, что я слышу, меня уже дико раздражает.

– Юраша, как необычно тебя таким видеть! – трещит она, привлекая всеобщее внимание. – Не было, не было, и вдруг откуда ни возьмись ребёныш. Опа! Ты уже папочка двухлетки. Кто бы мог подумать? Клёво! – отпивает глоток вина и нараспев кудахчет. – Было бы гораздо лучше, если бы малютка на тебя была похожа.

Мои мама с папой переглядываются. У Макеева округляются глаза и брови удивлённо взлетают. Мне все в один голос твердят: «Машенька вся в породу Бурсиных». Ещё и шутят: «Ника, ты точно её мама? Юра как будто сам рожал, аха-ха!» Поэтому такие заявления Лары слышать очень странно.

А она, якобы, не замечая общего изумления, добавляет:

– Всё-таки оттенок радужки глаз «королевский синий» смотрелся бы эффектнее, чем серенький мышиный цвет. Увы и ах, гены подкачали.

Понятно о чём она. Гены «подкачавшие», наверняка мои имеет ввиду. Не отрываясь от тарелки, чувствую горячий взгляд Кира. Никто не комментирует этот «высер» (как выразилась бы моя подруга Аришка). Как же мне её не хватает. Она бы нашлась, что ответить. Я бы и сама могла… Но меня смущают и мои родители, и то, что сам Бурсин молчит, и его мама. Не хочу перед ними выглядеть склочной и скандальной.

– Бедняжка, чем они тебя кормят? Суп какой-то, овощи, ф-у-у! – Лара опять пристаёт к моей дочери. – Котик, попробуй лучше мясо и картошку фри на гарнир.

«Господи!»

Вспыхиваю глазами. Неожиданно Макеев понимает меня правильно и останавливает её:

– Лара, не надо! Не по возрасту. Родителям виднее, что лучше. Тем более мясо в остром соусе. И картошка фри? Серьёзно? Это же вредно.

– Ничего не вредно! – возражает она. – Моя подруга живёт в Германии. Там дети, например, картошку фри с первого годика уплетают. И никто ещё не умер от этого. Не понимаю такие заморочки, как кашеварить с утра до вечера отдельно для ребёнка. В Европе все так кормят: бутерброды с колбасой, пицца, сосиски с булочкой.

– О, да! Подтверждаю, – подаёт голос Яна, – У меня родная тётя живёт в Норвегии и по её рассказам, там тоже все дети на бутербродах. Даже в садиках их только бутерами и кормят, поэтому дома племяшки ничего кроме бутеров не хотят.

– Я фигею, девочке почти два года, а она картошку фри ещё не пробовала! – пищит жена Бурсина.

Задумчиво гоняю вилкой по тарелке свой салат. Левой рукой неосознанно сжимаю тканевую салфетку. Пётр улавливает мой нерв и успокаивающе накрывает широкой ладонью мои пальцы. Наклоняется и на ушко шепчет:

– Tu es mon amour. Tu es différent de tout le monde. Je te regarde et t'admire. Je suis avec toi, mon ange. [1]

Я заставляю себя улыбнуться. Муж сдержан на выражения чувств словами. Обычно он старается выразить своё отношение ко мне заботой и вниманием. И вдруг здесь и сейчас… Откровение… Чувствую прилив крови к лицу, щёки уже пунцовые. Горю, но больше от пристального взгляда Макеева. Кирилл визуально изучает мои взаимоотношения с мужем и пытается разгадать, что Пётр мне говорит.

– Девочки, вы ещё просто молоды. – мелодичным голосом произносит Лидия Петровна. – Здоровое питание очень важно для растущего организма. М-м-м! Машуля, какой у тебя вкусный суп.

– Я хочу, как у тёти… Фри-и-и. – тянет моя дочка. По голосу слышу предвестники детских слёз. – Хнык-хнык, хочу… Как у тёти. Мама! Ма-а-м-а…

– Дайте уже ей картошку, – раздраженно булькает Лара.

– Машуля-Машенька… – всполошились обе бабушки.

– Хорошая моя, хочешь к маме? – слышу Юрин голос и звук отодвигающегося стула.

Я встаю навстречу Бурсину. Не поднимая на него глаза, принимаю громко плачущую дочку. Юра невзначай придерживает мой локоть. И меня вмиг обсыпает мурашками с головы до пят. Стараюсь как можно скорее взять дыхание под контроль.