Мио Вик - Тест на отцовство

– Машенька, да, лапочка. Слава Богу, дочка появилась. Но я и друзья твои – это другое. Я хочу для тебя семейного тепла, чтобы ты также счастлив был, как Николетта и Пётр. Посмотри, как они любят друг друга. Какое у них семейное гнёздышко уютное. После вашей случайной связи каждый из вас пошёл своей дорогой. Николетта влюблена и счастлива. А ты…

Мамины слова, как метательные ножи прошивают грудь, один за другим, точно в цель, прямиком в сердце. Она не знает… Мы никогда не говорили о Нике-Николь.

– Мам, не надо, пожалуйста.

– Сынуля, у меня душа за тебя болит. Дочка нашлась, выкидыш у жены, на работе аврал, развод – всё в раз на тебя навалилось. Это морально тяжело. Я чувствую, что с тобой что-то происходит. Но не понимаю…

– Мам, послушай, – прерываю её рассуждения, – Со мной всё в порядке. Честно.

В этот момент Макеев завершает звонок и подходит к нам. Мама сразу же переключается на Кира:

– Что Паша думает? Он знает про развод?

– Да-а. – тянет Кир и безрадостно, но спокойно объявляет: – Грач попросил не сообщать Ларе сейчас, а подождать до прилёта домой. В аэропорту он нас встретит, и после разговора сам её заберёт.

– Да, так, пожалуй, будет лучше, я согласна с Пашей. – подхватывает мама. – Дома её семья поддержит… В голове не укладывается. Сынуля, ты точно решил?

– Точно, мам. Зурабу уже позвонил. Он сказал, так как нет детей и общего имущества, проблем быть не должно.

– Значит, пока Ларе ничего не объявляем, и до перелёта живём ещё три спокойных дня. – заключает Макеев.

– Договорились, – киваю я головой, и мы возвращаемся в особняк.

На входе нас встречает управляющий и провожает в гостиную. Родители и брат Ники оживлённо беседуют с Яной и Ларой. При нашем появлении Маргарита Семёновна поднимается с дивана, подходит и ласковым голосом говорит:

– Юра, время уже позднее, Марусенька раскапризничалась, устала, наверное, за сегодняшний день. Ника и Пётр её спать укладывать ушли. Вы тоже можете тихонько в детскую заглянуть, если она ещё не спит, пожелать спокойной ночи.

– Спасибо, – отвечает моя мама, – Сынок, пойдём вместе.

Я пропускаю маму вперёд, и она медленно приоткрывает дверь в комнату. Тусклый рассеянный свет ночника не бьёт в глаза, но при этом всё видно. В момент очерчиваю периметр: Ника сидит на краю кровати, читает дочке книжку, а Пётр, расслабленный, откинулся на спинку кресла, заметив мою маму, улыбается и приглашает войти.

– Бабушка… Папа. – тянет ручки малышка.

Ника уступает нам место и отходит в сторону. Бабушка Лида первая обнимает Машу, затем моя очередь. Краем глаза, не поворачивая головы, отмечаю, как Буше ловит Нику за руку и тянет к себе на колени.

Мой внутренний зверь непросто ощетинился, а уже тянет цепь, хвост трубой, рычит, разрывает лапами землю – рвётся в бой.

«Сидеть, Бурсин! Ты сюда зачем пришёл? К дочке? Вот и смотри на неё. На всех остальных похрен!» – мысленно в ментальном пространстве наматываю собственную цепь на руку, самого себя держу. Фокусируюсь на дочке. Ловлю свет из её сонных глаз.

Отпускает меня.

Сижу на краю кровати, поправляю одеяло, наклоняюсь и целую нежные щёчки:

– Машуля-Мушка, пусть тебе приснится самый-самый волшебный сон. Спи сладко, родная моя.

– Папочка, – дочь сквозь сонное марево улыбается и гладит маленькими ладошками моё лицо.

Невольно слышу шуршание из кресла и шёпот француза, как мне показалось с похотливым придыханием. «Суки, не могут дождаться, пока я уйду, чтобы миловаться без свидетелей!»

Поднимаюсь медленно и осторожно, тихо бросаю:

– Мам, я тебя в машине подожду. Всем доброй ночи.

Не дожидаясь ответа, быстро ухожу. Стремглав мчусь на парковку, прыгаю в салон автомобиля, сразу же пристёгиваюсь ремнём безопасности, чтобы не сбежать – всё, можно выдохнуть.

Цепи не сорваны, слова лишние не сказаны, морда Буше целая, дочка спокойно спит. Я справился на ура. Всё зашибись! После такого напряга надо обязательно себя похвалить. Реально, еле-еле пережил сегодняшний вечер. ААААА! Я крут.

Мотор не завожу, просто сижу за рулём. Закрываю веки, выдыхаю, успокаиваюсь.

Сами собой перед глазами начинают крутится образы, воспоминания прошедшего мероприятия.

Вот я вхожу в особняк француза с замиранием сердца и нервной дрожью. Обещал же себе сохранять спокойствие и сосредоточиться на цели визита. Не пытаться общаться с Никой, не пытаться её избегать. Потому что и то, и то – гипертрофированная реакция. А я должен быть максимально расслаблен.