Маттиас Эдвардссон - Не самые хорошие соседи

— Ну-у… — пробормотала она и повернулась ко мне.

У нее было горячо между ног.

— Я и вправду в последнее время не очень следила за внешностью, — засмеялась она, — но ты мог бы притвориться, что не замечаешь.

Я просунул руку ей между бедер и поцеловал:

— Я очень люблю тебя.

Это была абсолютная правда. Моя любовь была сильна как никогда, пусть даже теперь она стала иной. Я хотел видеть Бьянку веселой и счастливой и вместе с ней наблюдать, как растут наши дети. И вместе с ней встретить старость. Моя страсть уже не была столь горячей, как прежде. И, засыпая, мне больше нравилось просто чувствовать ее дыхание на своей шее, чем покусывать ей соски. Больше всего меня теперь поражала та красота, которая делала Бьянку лучшей мамой на свете.

Любовь обрела новые горизонты, стала более зрелой. И я не так сильно нуждался в том, другом ее проявлении, которое было так важно в молодости.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала Бьянка.

На «спортивные каникулы» в конце зимы мы забронировали поездку. Беллу и Вильяма нужно было поставить на лыжи, а нам рассказали, что в Бранэсе есть трассы для новичков.

В последнюю рабочую пятницу я отпустил восьмой «Б» сразу после обеда. Потом принял в школе душ и переоделся в джинсы и рубашку. Хотел выгадать несколько часов вечером, поскольку завтра, задолго до рассвета, нам предстояло сесть в машину и отправиться на север.

Пока я перебегал школьный двор, руки покрылись мурашками от холода. Занырнув в здание, я пыхтел и топал ногами, стряхивая с ботинок снежную жижу. В ученическом холле торчали несколько парней из девятого «В», и я уже почти прошел мимо, когда какое-то инстинктивное чувство заставило меня остановиться. Что-то было не так. Хороший учитель чует подобное в воздухе.

— Ребята, что вы тут делаете? — спросил я.

Они переглянулись.

— Тусуемся.

Четверо рослых парней в укороченных джинсах и теннисках. Двое — реально перспективные футболисты.

— Кто там? — спросил я, показав на дверь туалета за их спинами.

— Никого.

Они врали. Защелка на двери была повернута на красное — «занято».

— Эй, — сказал я и дернул дверь, — кто там?

— Прекратите, — произнес один из парней, — нельзя так ломиться в двери.

Это был Анди, известный задира, любитель мопедов. Его отец владел собственной сантехнической фирмой и в свое время тоже доставил хлопот здешней школе.

— Так, парни, быстро говорите, кто там!

Анди с вызовом вышел вперед. Подошел угрожающе близко. Он был прилично выше меня.

— Зачем вы вмешиваетесь?

— Сбавь обороты! — ответил я.

Дверь скрипнула, замок повернулся.

Внутри, ссутулившись и глядя в пол, стоял Фабиан.

— Что здесь происходит? — спросил я.

Футболисты пожали плечами.

— Он сам хотел там посидеть, — сказал Анди. — Мы живем в свободной стране.

— Прекрати! — Я посмотрел на него своим самым строгим взглядом.

— Идем, Анди, — позвали его приятели, — не парься!

Но Анди не собирался отступать. Он поднял руку и навис надо мной, потом навалился на косяк двери, схватился за ручку и повторил:

— Он сам хочет тут посидеть! Правда, Фабиан?

Я попытался помешать ему снова закрыть дверь, поставил ногу между ней и порогом, но Анди, изловчившись, оттолкнул меня и захлопнул дверь прямо перед лицом Фабиана.

— Ну все, хватит! — сказал я.

Анди рассмеялся.

Между нами развернулась стремительная борьба за ручку двери. У меня резко подскочил пульс. Меня смяли и сломили. Шестнадцатилетний сопляк разрушил мой авторитет, мое профессиональное достоинство.

— Отпусти! — закричал я.

Анди засмеялся еще громче.

Его дружки стояли рядом и кричали «юху-у-у». Кто-то снимал происходящее на телефон.

И тут на меня накатило. Я отпустил ручку и нанес двойной удар в бок так, что юный мерзавец запутался в собственных ногах и рухнул на пол.

Я быстро открыл дверь, чтобы Фабиан выбрался из туалета.

— Ты немедленно идешь вместе со мной к директору! — сказал я вставшему на ноги Анди.

— Пошел нах, — смерил он меня взглядом. — Я на тебя заявлю.

Ты серьезно, подумал я, глядя ему в глаза. Сзади нас шумели его приятели, кто-то из них сказал:

— Я все заснял. Железное доказательство, врубаешься?

Анди поднял руку. Дай пять! И каждый одобрительно хлопнул его по раскрытой ладони; прибежали другие ученики посмотреть, что тут происходит.

Кто-то спросил, правда ли я ударил Анди. Я застыл. Огляделся в поисках путей для бегства.

Я перешел черту? Снова?