Дэвид Кроу - Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях

Лонни снова стала помогать маме готовить ужин и следить, чтобы мы мыли посуду и делали уроки. Все шло хорошо — мы больше не кидались друг в друга тарелками, стаканами и ножами. После первой маминой рабочей недели я зашел к ней на кухню, пока она стояла у плиты.

— Как на работе? — поинтересовался я.

— Ужасно. Я хочу уволиться, — простонала мама, открывая консервным ножом банку с бамией и вытряхивая содержимое на сковороду. — У меня только один пятнадцатиминутный перерыв за всю смену. И я больше нужна вам дома, чем там.

— Жаль, что тебе не нравится работа.

Я сделал паузу. У меня кое-что было на уме.

— А ты не могла бы купить для меня на деньги за развоз газет спидометр для велосипеда?

— Конечно, — кивнула она. — Куплю в спортивном магазине в Гэллапе.

Все оказалось на удивление просто. Мама с отцом забирали у меня деньги, которые я зарабатывал, оставляя на карманные расходы только чаевые. Но дни шли за днями, а мама никак не покупала спидометр. Каждый раз, когда я спрашивал про него, она отвечала, что забыла.

— Пожалуйста, купи его завтра! — просил я.

Однажды, вернувшись вечером домой, я обнаружил спидометр на кухонном столе.

— Надеюсь, это тот, который ты хотел, — сказала мама.

— А как же провод и коробка, в которой он продавался?

— Мне продали его в таком виде, милый. А что, он не будет работать?

— Нет, мам. Я съезжу в магазин и заберу все остальное, что ты забыла.

Я схватил спидометр и бросился за дверь.

Мама выбежала за мной на улицу, что-то крича мне вслед, но я не расслышал, потому что уже мчался вперед на велосипеде. В спортивном магазине я сказал подростку за стойкой, что мне нужен менеджер.

Коренастый толстый мексиканец подошел ко мне откуда-то из-за полок.

— Я менеджер. Чем могу помочь?

— Мама купила мне спидометр, — я показал ему прибор. — Но забыла у вас провод.

Мужчина схватил меня за руку и потащил к прилавку.

— Так это ты его украл!

Он ткнул пальцем в коробку со свернутым проводком и круглым отверстием там, где лежал спидометр.

— Ты, мелкий воришка! Я вызываю полицию.

Я выдернул руку, бросил спидометр и выскочил за дверь. Когда мы устраивали разные проделки, ломали вещи или швырялись пистонами, это было одно, но воровство находилось за той гранью, которой я никогда не переступил бы. Слышать, как тебя обзывают вором, просто ужасно.

Ворвавшись в кухню, я закричал:

— Мама, как ты могла взять спидометр, не заплатив?

— Милый, но я же оставила деньги на прилавке!

Она нарезала ростбиф и выкладывала ломтики на тарелку.

— Наверное, тот мужчина их просто не заметил. Завтра я все улажу.

— Но я видел коробку, в которой он продавался, и…

— Никто не любит меня — ни мой муж, ни моя мать, ни даже мои дети!

Глаза ее наполнились слезами.

Бедная мама! Бессмысленно было сердиться на нее. К тому же она в последнее время столько всего пережила, и мне не хотелось делать ей еще хуже.

— Я люблю тебя, — сказал я, крепко ее обнимая. — Все будет хорошо.

Как-то в среду, в начале марта, отец вернулся домой с работы, пока мама была в гостях у подруги — случай крайне редкий. Он опять усадил нас четверых в «Рамблер» и повез в пустыню.

Мы все молчали. Я сидел сзади, за отцом, с пересохшим от ужаса горлом. Судя по всему, у него возник очередной зловещий план.

Отец свернул на обочину и заглушил мотор. Маленькая Салли посмотрела сначала на меня, потом на Сэма, сидевшего справа. Он пожал плечами. Лонни на переднем сиденье не отрывала глаз от своих колен. Похоже, она знала, что будет дальше.

Отец сжимал руками руль и глядел прямо перед собой.

— Мы уезжаем завтра, пока ваша мать на работе. Утром идите в школу, как обычно. Когда я приеду за вами, у вас будет пятнадцать минут на сборы.

Он обернулся и пронзил взглядом нас с Сэмом и Салли.

— И не вздумайте проболтаться!

Желудок у меня сжался, и я почувствовал, что меня сейчас стошнит. Мама придет и увидит пустой дом. Как он может так с ней поступать? Бормоча себе под нос, отец завел машину и развернулся. Глядя на скалы и кактусы на обочинах, я продолжал себе повторять, что отец уже много лет грозит избавиться от мамы, и, возможно, в этот раз тоже ничего не произойдет.

Вечером она подала нам традиционную бамию, ростбиф и ледяной чай. За ужином мама жаловалась на свою работу и наши выходки, пока отец читал газету — как всегда по вечерам. Мы с Сэмом пинали друг друга под столом ногами, а потом сбросили куклу Салли с лестницы. Лонни ее принесла и велела нам оставить сестру в покое.