Эй Джей Гнюзи - Девочка из стен

— Смотри!

Сотни иссиня-черных птиц прыгали по двору, шуршали в ветвях, копошились клювами в сложенных крыльях. Куда больше их было над кронами деревьев — небо кишело маленькими, но плотными и удивительно скоординированными пернатыми облачками. Мама сказала, что это называется мурмурацией и что она никогда не понимала, как им это удается: летать так близко и не сталкиваться друг с другом.

Вдруг Элиза почувствовала, что кто-то наблюдает за ней — воспоминания моментально погасли.

Она повернулась и увидела его.

Он стоял в дверях кухни и точно не был плодом ее воображения. Стоял, преграждая единственный выход, и смотрел прямо на нее. Он был не из Мейсонов.

— Ой, — только и сказал мальчик. — Ого…

Элиза инстинктивно попыталась спрятаться. Ее колени подогнулись, и она рухнула под кухонную стойку. Как же глупо — его-то ножки кухонных стульев не скрывали. Она вскочила, распахнула ящик со столовым серебром и схватила первое попавшееся под руку оружие.

Элиза повернулась к мальчику — он отошел всего на несколько футов и теперь невозмутимо возился с маленьким радиоприемником на стойке. Он был куда младше нее.

— Эй, — обратился он к Элизе, — а как это включается?

— Отойди, — проговорила она, выставив вперёд руку с ножом для масла.

— Ладно, — пожал он плечами, не отрываясь от радио. Он включил его, пощелкал по станциям — кантри, рэп, легкий рок — и снова выключил.

— У вас такой большой дом, — добавил он и вышел в гостиную.

На несколько мгновений Элиза застыла у стола, все еще сжимая в дрожащей руке маленький нож. Когда она кинулась к двери, мальчик уже исчез — скорее всего, свернул за угол в прихожую. Элиза бросилась к кухонному окну, пытаясь охватить взглядом как можно больший кусок подъездной дорожки — никаких припаркованных машин.

Элиза скользнула за холодильник и стала прислушиваться, хмурясь до боли в бровях. Она положила ножик на пол и напряженно пыталась различить голоса — голоса взрослых. Может, это какой-нибудь друг Мейсонов, уже бывавший в доме? Или подрядчик, решивший, что ребенок подождет в доме, пока он будет работать? Ответом ей была тишина.

Неужели мальчик был совсем один? Что бы это могло значить?

И почему он выглядел так знакомо?

Элиза прокралась в гостиную, то и дело наклоняясь, чтобы заглянуть за кресло и за диван. Прижавшись спиной к стене, она из-за угла осмотрела столовую. Пусто. Настала очередь прихожей: сперва она кругом обошла высокие белые колонны, затем пригнулась и проверила лестницу. Она медленно проползла на четвереньках и заглянула в библиотеку. Вот он где!

Почесывая в затылке, мальчик изучал старый камин и полки. Его лоб застилали спутанные каштановые волосы. Синий джинсовый комбинезон выглядел обносками кого-то гораздо выше ростом. Из-под грязных штанин торчали босые ноги.

Боже, ну и ноги!

Они были покрыты толстенным слоем грязи. Казалось, она сначала обсохла и потрескалась на его коже, а затем была вымазана свежей влажной жижей прямо поверх. Мальчик отшагнул и повернулся к ней, оставив на полированных половицах пару новых отпечатков.

— Ну ты и проныра, — удивился он. — Я тебя даже не заметил.

Элиза взвизгнула, вскочила на ноги и нырнула за колонны в прихожей. Нужно было сбежать от него — нужно было спрятаться. Она выглянула из-за колонны — он стоял все там же и смотрел прямо на нее.

— Привет.

— Уходи!

Элиза бросилась через гостиную на кухню и покрутилась на месте — комната казалась распахнутой настежь, ослепительно открытой. Она метнулась в кладовку, закрылась и, крепко ухватив дверную ручку, уперлась ногами в косяк. Дверь придется придерживать — наверняка мальчик слышал, как она захлопнулась. Тень в щели под дверью не заставила долго себя ждать.

— Отстань от меня! — крикнула Элиза.

— Что ты там делаешь?

— Что тебе от меня надо?

Дверная ручка заворочалась в ее руках.

— Почему ты вообще туда пошла?

Неожиданно для самой себя Элиза оскорбилась — оскорбилась так, что паника на мгновение отступила. Почему бы, собственно, ей сюда не пойти?

Ручка двери продолжала слабо вырываться из рук.

— Ты вообще кто? — спросила Элиза. — С кем ты пришел?

Нужно было узнать, есть ли в доме кто-то еще, кто-то старше — или мальчик и вправду был один. Она стояла прямо под небольшим люком, ведущим в спасительное межстенье. Один громкий звук, один тяжелый шаг по ту сторону двери — и она вскарабкается по полкам и сбежит.