Эмма Стоунекс - Смотрители маяка

Билл переставил батарейки другим концом. Прижал пальцы Артура к тем местам, которых касался. Потом поднялся двумя этажами выше в гостиную, остановил часы и повторил процедуру.

Теперь он стоял над телом Артура и думал, что делать дальше. Трудно представить, что из-за этого человека Билл чувствовал себя таким ничтожным. Лучший ГС — и рухнул как подрубленное дерево.

Билл приступил к вытиранию стола, и это его успокоило. Он протер столешницу, бока, изнутри, стулья и следы на полу. Он не торопился; в его распоряжении была масса времени. Он смыл кровь в раковину и почистил ее, потом скатал тряпку в комок и выбросил из окна в море. Потом, переступив через тело ГС, достал из шкафчика две тарелки и два столовых прибора. Снова встал на колени, прижав пальцы Артура к этим предметам, перед тем как сервировать стол, добавив две чашки, соль, перец и почти закончившийся тюбик горчицы.

Упаковка сосисок имела подтекст. Однажды Артур сказал ему, что Томми любил сосиски. Биллу необязательно было дополнять картину этой деталью, но он все же дополнил, потому что так он чувствовал себя усердным. Внимательным. Черты, которые должны быть у хорошего смотрителя маяка.

Подготовив декорации на кухне, он налил себе чаю в кружку ГС, вернулся в гостиную, сел в кресло ГС и задумался о жене ГС.

Хелен заслуживает счастья. И она будет счастливой. Билл поклялся провести остаток дней в поисках ее счастья, и когда он его найдет, он прикует его к кровати, где они будут заниматься любовью каждую ночь, и он никогда ее не отпустит.

Как глубоко теперь Винс? Как далеко? Билл немного волновался о том, что волны могут выбросить тело временного помощника на берег, но на самом деле это неважно. У него есть история. Ему поверят. Артур сошел с ума, убил временного помощника и пытался убить Билла. Биллу ничего не оставалось, кроме как защищать себя.

Ему так жаль Артура, скажет он, так жаль старика; он его любил, и для него стало шоком, во что он превратился и кем стал.

Винсент Борн должен был умереть много раз до этого. Он должен был умереть при рождении, когда пуповина обвилась вокруг его шеи, а повитуха, принимавшая роды, заметила это, только когда он посинел. Когда ему было четыре года и он жил у Ричардсонов, он вышел на дорогу и чуть не попал под машину, которая объехала его в последний момент. В пятнадцать он упал с двадцатифутовой стены и сломал руку. Все эти эпизоды его жизни складывались в кредит, который пришлось вернуть в этот день и это время.

Когда это случилось, он курил на площадке. Не было никакой лодки с Эдди Эвансом или механиком с вымышленным именем. Ничего из того, в чем он себя убедил.

Воздух бодрил. Море плескалось, омывая валуны и камни. Сегодня мир казался прекрасным местом.

Он позволил себе поверить, что все кончено. Что, возможно, никто не придет по его душу. Бояться нечего. У него есть будущее. Мишель все равно, что он наделал; она его знает; она не уйдет. Его охватило облегчение. Наверное, это счастье.

Спустился Билл, выглядевший так, будто его тошнит. Винс предложил сигарету, но тот отказался.

— Я должен бросить, — сказал Билл.

Винс поднял бровь:

— Это будет великий день.

То, что случилось, было просто — оскорбительно просто для события, отнявшего жизнь у человека. Винс выбросил окурок, и он упал на площадку, а не в воду. Он подошел к краю, чтобы смахнуть его вниз, и в этот момент море внезапно вспенилось, как кипящее молоко в сотейнике. Башня, казалось, внезапно пошла ко дну, словно влажное печенье; а потом снова всплыла, и море отхлынуло, унеся с собой Винса, ударившегося сначала локтем, потом головой. Он подумал, вот дерьмо, и попытался за что-нибудь схватиться, но ничего не было. По голове текла кровь, мешая ему видеть и сосредоточиться. Вода протащила его по бетону, а когда бетон закончился, остались только волны.

Его мышцы свела судорога. В ушах зазвенело. Башня исчезла; как это возможно, чтобы он только что стоял на ней, а теперь она вне досягаемости?

Все его мысли были только о Мишель. О ее губах, руках, как чудесно было оказаться в ее объятиях и уткнуться лицом в нежную впадинку между плечом и шеей.

Он не чувствовал силу в ногах, и море влекло его все дальше.

Билл кричал. Винс что-то крикнул, но не понимал, что он кричит в ответ, слова или звуки, которых раньше не издавал.

Билл допил чай, сидя в кресле ГС. Он не испытывал неприязни к Винсу. Дело было не в симпатии или антипатии. Просто это был слишком хороший шанс, чтобы им не воспользоваться. Гибель Винса стала указателем к выходу. Ключом к избавлению. Спасительным парашютом. То, что он сказал Артуру, было правдой. Он действительно пытался. Увидев Винса в волнах, он бросил канат в воду. Надо признаться, бросок был слабый и канат упал слишком далеко, чтобы тот смог его поймать. А потом Билла осенило, что ему не надо очень стараться. Не надо, если он не хочет.