Эмма Стоунекс - Смотрители маяка

Мишель закрыла глаза.

— Зачем мы здесь на самом деле? — спросила Хелен.

Секунду спустя Мишель ответила:

— Винни написал мне письмо. Прямо перед исчезновением. Передал с экскурсионной лодкой. Он рассказал, за что его посадили. Самый последний раз. Я никому об этом не говорила.

— Ясно.

— Он бы выглядел еще хуже, а против него и так было много всего, так что мне не хотелось подливать масла в огонь. А если бы все вышло наружу сразу после происшествия, так бы и получилось. Понимаешь?

— Да.

Она встретилась глазами с Хелен, и в ее взгляде были мольба и боль.

— Но в этом письме было еще кое-что, чем мне следовало поделиться, Хелен. Кое-что важное. Это могло бы помочь. Только я была слишком напугана, чтобы говорить.

Хелен ждала.

— Винни написал, что его преследовал один человек. Он думал, что работа на маяке поможет ему оставить прошлое позади, но вышло наоборот. Теперь этот человек точно знал, где его найти. В море Винни был легкой мишенью.

— О ком ты говоришь?

— О том человеке, с которым он это сделал. За что его посадили последний раз.

— Я не понимаю.

Мишель оглянулась, словно опасаясь, что сзади может оказаться ее муж или сотрудник «Трайдент-Хауса». В вестибюле заплакал ребенок.

— Этот человек работал в «Трайденте», — сказала она. — Винни узнал, когда получил место. Ему сказал старый приятель; мол, ни за что не поверишь, догадайся, кто еще к вам устроился? Не как смотритель, а как офисный работник или вроде того, но под той же крышей, так сказать. У него было забавное прозвище. Он называл себя Белый Грач, такое прозвище было у него среди бандитов, потому что у него с детства были белые волосы. Как это называется?

— Альбинос.

— На самом деле его звали Эдди.

— Эдди устроился на эту работу, чтобы добраться до Винса?

— Должно быть, он выяснил, что Винни получил место в «Трайденте», решил, что это хороший способ добраться до него, и тоже туда просочился.

У Хелен закружилась голова. С этим исчезновением всегда так. Появляется новая идея, или другой взгляд на событие, или в три часа утра ей в голову приходит очередная версия, настолько правдоподобная, что она садится в постели, вялая и сбитая с толку, и включает прикроватную лампочку в поисках опоры. Маяк как стеклянный шар, детали каждый раз складываются в новую картину.

— Ты имеешь в виду месть?

— Думаю, да.

— Что случилось с Эдди?

— Он уволился, — сказала Мишель, — и больше никто его не видел. Но я не думаю, что это сделал Эдди. Скорее всего он кому-то заплатил. У него везде были люди, опасные люди, которые многое могли сделать втихую.

— «Трайдент» знал об их связи? Они должны были.

— Если да, они никогда мне ничего не говорили на эту тему. Но Винни словно знал, что это случится. Он говорил, что видел там странные вещи. Ему мерещилось то, чего не было на самом деле, и он сказал, что в одиночестве такое случается, но это было что-то новое. А потом они исчезли… и чем дольше я думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что произошло именно это. Дело не в море, шпионах и тому подобном. Виноват этот человек — Белый Грач. И он где-то есть, и, если он узнает, что я рассказываю о Винни, неважно что, он придет за мной и моей семьей.

Хелен подумала о птицах, которых держал отец Артура. Муж часто вспоминал, как по утрам перед школой ходил к ним на вершину холма.

«Они выздоравливают, а потом улетают».

На секунду она увидела ямочку на щеке Артура, которая появлялась, когда он улыбался ей, поднимая взгляд от книги.

Почему мозг цепляется за такие детали? Она никогда не могла запомнить номер автобуса, на котором ехать из дома до центра, но помнила это.

— Легко почувствовать себя ответственным, — осторожно сказала она. — Я тоже это чувствую. Думаю, и Дженни. Наши рассказы всегда будут иметь самый большой вес. Но послушай, твой Белый Грач слышал дюжину других историй. Нас тревожит мысль, что мы можем иметь более непосредственное отношение к исчезновению, чем осознаем; что мы в чем-то виноваты…

— Этот писатель преследует меня, — сказала Мишель, — и заставляет вспомнить о том, что было в 1973 году. Я не могу пережить это снова. Черт побери, мне было девятнадцать лет, я была ребенком. Ничего не понимала. Я потеряла мужчину, по которому сходила с ума. — У нее перехватило дыхание, и голос дрогнул. — Я скучаю по Винни. Каждый божий день. Ты тоже скучаешь по Артуру, и Дженни скучает по Биллу. А с Роджером все совсем иначе. Если бы мне было тогда столько лет, сколько тебе, я бы не стала ни с кем встречаться, это бессмысленно. Ты же не стала. Но мне надо было как-то жить дальше; я не могла отказаться от всего. Я бы не променяла своих девочек ни на что на свете, но, может быть, это правда, что ты никогда не полюбишь так, как в первый раз.