Шарлотта Линк - Дом сестер

— Стойте! Вы не можете просто так…

Она прошла по красному ковру в окружении цветов — бог мой, похоже, они вычистили все оранжереи в Йоркшире! — и открыла двустворчатую дверь, ведущую в большой зал на другой стороне холла. И остановилась, стараясь осмыслить то, что увидела.

Зал, как и вход в дом, также был роскошно украшен цветами. Три его высокие, покрытые белым лаком двери со стороны сада были распахнуты, и через них открывался вид на каменную террасу, тянущуюся по всей ширине дома, с которой широкие ступени спускались в расположенный ниже парк. В зал проникал теплый цветочный аромат. Фрэнсис знала, что здесь почти всегда было очень холодно, и зимой, несмотря на два огромных камина, его едва можно было обогреть.

За длинными столами сидело около ста гостей: мужчины в темных костюмах или в парадной форме, дамы — в длинных пестрых шелковых платьях, увешанные украшениями. На столах лежали белоснежные камчатные скатерти, на которых стоял тончайший фарфор. Мать Джона, насколько помнила Фрэнсис, принесла его в дом в качестве приданого и всегда очень гордилась им. Горели свечи в высоких серебряных подсвечниках. В углу расположилась группа музыкантов, негромко игравших веселые мелодии. Бесшумно сновали туда-сюда официанты — уносили пустые тарелки, приносили новые блюда и наливали вино.

Это было ошеломительное зрелище, представшее перед Фрэнсис как картина: изображение чего-то, что не имеет никакого отношения к реальности. Ей казалось, что все действующие лица движутся по невидимым нитям и кто-то на заднем плане руководит ими, режиссируя каждый эпизод, как на сцене. Пьеса называлась «Свадьба».

Главными действующими лицами были Джон Ли и Виктория Грей.

Они сидели за самым длинным столом, который тянулся через весь зал. Молодые люди располагались ровно в его середине, и перед ними стоял огромный букет цветов. Джон был одет в темную форму со времен его короткой военной службы, с высоким жестким воротником, украшенную несколькими нашивками его полка и различных объединений, членом которых он являлся. На Виктории было свадебное платье кремового цвета и фата из белого кружева, закрепленная в волосах цветочной композицией. Она выглядела как на картинке. За последний год Виктория таинственным образом очень повзрослела. Когда Фрэнсис уезжала, ей как раз исполнилось четырнадцать лет; значит, теперь она была на пороге своего шестнадцатого дня рождения. Похоже, что свой пятнадцатый год Виктория использовала для того, чтобы избавиться от платьев-матросок, челок и беспрерывного хихиканья. Ее вид вызвал у Фрэнсис тошноту, и она невольно зажала рот рукой.

Рядом с Джоном сидели Морин и Чарльз, рядом с Викторией — мать Джона и бабушка Кейт. Все были заняты разговорами. Морин первой увидела свою дочь, случайно подняв глаза. Она онемела, и Фрэнсис поняла, что ее губы произнесли ее имя.

— Фрэнсис!

Вслед за Морин ее увидели остальные. Джон побледнел. Виктория вздрогнула. Кейт, беседовавшая с каким-то господином справа, замолчала. Странным образом замешательство, которое началось с главных лиц, постепенно пошло по всем рядам. В конце концов все гости замолчали, и даже музыканты, совершенно обескураженные, перестали играть. Лишь одинокая скрипка доиграла последние ноты, и на зал опустилась тишина, а сотня пар глаз устремилась на Фрэнсис.

Она стояла в своем голубом мятом платье, с раскрасневшимися от быстрой ходьбы и зноя щеками, и постепенно — будто готовясь к внезапному шоку — осознавала, что произошло.

Она попала на свадьбу своей сестры. Ее сестра и Джон Ли поженились. Виктория выглядела как маленькая принцесса с цветами в волосах, и у нее был глуповатый вид.

Никто ничего ей не сказал. Никто не счел нужным ей об этом сообщить. Она снова почувствовала, что ее тошнит.

«Я должна уйти, — подумала она в панике, — домой, в Лондон, куда-нибудь…»

Но во всем этом ужасе у нее еще осталось немного холодного рассудка, и он подсказал ей, что она покроет себя позором до конца своих дней, если сейчас повернется и сбежит. Тогда каждый поймет, что она чувствует. Среди присутствующих — их лица расплывались перед ее глазами — наверняка было достаточно соседей, которые точно знали, что Джон Ли и Фрэнсис Грей практически обручены. Они с нетерпением ждали реакции Фрэнсис — как та справится с таким унижением. Она ни в коем случае не хотела доставить им такую радость — видеть, как она в растерянности сбегает.

Ее колени подогнулись, в ушах стоял шум, но она медленно направилась к Джону и Виктории. Пересекла весь зал, буквально чувствуя, как все затаили дыхание. Подошла к Виктории, которая онемела от страха и не знала, куда смотреть, нагнулась к ней и поцеловала ее в щеку. От Виктории исходил запах ландышевых духов, а ее кожа была сладкой, как у младенца.