Келли Линк - Два дома

Нежная музыка разбудила спящих на космическом корабле «Дом секретов». Они открыли глаза, в мягком розовом свете, словно вампиры, вылезли из узких спальных отсеков и собрались в общем отсеке. Мир снаружи был погружен в ночь, в ста годах от рассвета.

Они плыли, неловко раскинувшись, в рециркулируемом воздухе и натыкались друг на друга. Они хватали друг друга за руки, словно желая удостовериться, что тот, другой, — настоящий, и вновь разлетались в стороны. Они еще до конца не очнулись от сновидений. Их было трое, две женщины и мужчина.

И был еще сам корабль. Его звали Морин, и это была «она». Она отслеживала состояние проснувшихся, их сердечные ритмы, расширение зрачков, каждый вдох.

— Морин, ты богиня! Свежий хлеб, только что из духовки! Домашний хлеб! — воскликнула Гвенда. — Да, и старые книги. Библиотека? Я была в библиотеке, когда решила, что когда-нибудь полечу в космос. Мне было двенадцать.

Они жадно вдохнули. Потянулись, потом медленно перекувырнулись в воздухе.

— Что-нибудь солоноватое, — сказал Салливан. — Запах моря. Корни мангровых деревьев в соленой воде. Однажды я провел лето в таком месте у моря. Приехал с девушкой, а уехал с ее сестрой.

— А теперь апельсины. Апельсиновые деревья, нагретые солнцем, и кто-то только что сорвал апельсин. Я чувствую запах счищаемой корки. — Это Мэй. — Да, и кофе! С корицей!

— Морин? — спросила Гвенда. — Кто еще не спит?

В «Доме секретов» их было двенадцать. Десять женщин, один мужчина и сам корабль, Морин. Как в девчоночьем летнем лагере, сказала Гвенда однажды, еще в самом начале их долгого путешествия. Или в психушке, сказала Уна.

Полет длился четырнадцать лет. До конца оставалось намного дольше.

— Не спят Порсия, Уна и Лили, — сказала Морин. — Уже два месяца. Уна и Порсия снова заснут через день или два. Лили согласилась какое-то время не спать. Она хочет подольше пообщаться с Гвендой. Они в гостиной. Готовят вам сюрприз.

Сюрпризы бывали всегда.

— Ладно, — сказал Салливан. — Изображу искреннее удивление.

Они сбросили с себя сонливость и разошлись — разлетелись — по душевым кабинам, чтобы привести себя в порядок, получить сеанс массажа и пройти общее медицинское обследование. Запах корицы исчез. Розовый свет сделался ярче.

Стройная, длинноногая Лили заглянула в общий отсек и дождалась, пока Гвенда не выйдет из душевой.

— Морин вам рассказала? — спросила Лили.

— О чем?

За время сна у Гвенды опять отросли брови и волосы. Она избавилась от них в душевой.

— Ладно, неважно. — Лили казалась старше; и еще тоньше, чем прежде. — Сначала обедать, потом болтать.

Гвенда подплыла к Лили и вжалась лицом ей в шею.

— Привет, незнакомка.

Пока Гвенда приводила себя в порядок, она успела заглянуть в бортовой журнал. 12 марта 2073 года. В последний раз она виделась со своей лучшей подругой Лили два года назад.

— У тебя новая татуировка? — спросила Лили.

Это была их старая шутка.

Все тело Гвенды от шеи до пят покрывали удивительные татуировки. Подсолнух, феникс, карта звездного неба, волчья стая, бегущая по ледяной пустыне. Мужчина с ребенком на руках, рыжеволосая девочка на детской площадке, верхом на ракете, Статуя Свободы и флаг штата Иллинойс, отрывки из Откровения Иоанна Богослова и еще сотня других картинок. На одной руке, на тыльной стороне ладони, красовалось изображение «Дома секретов», на другой — «Дома тайн», корабля-близнеца. Различить корабли можно было только по надписям под картинками.

Когда летишь в космос, с собой разрешается брать минимум вещей. Морин могла загрузить в библиотеку всю твою музыку, все твои фильмы и книги, письма, видео и семейные фотографии, но насколько они были реальны? Что из этого можно почувствовать? Что можно взять в руки? У Лили была колода карт Таро, подаренная ей мамой. У Салливана — бумажная книга «Моби Дик». У Порсии — платиновое кольцо с бриллиантом в четыре карата. У Мэй — вязальные спицы.

У Гвенды — только татуировки. Все остальное она оставила в прошлом.

На корабле был приборный отсек. Были личные спальные каюты и общий отсек, что-то вроде прихожей в доме. Было машинное отделение и хозяйственная галерея, где Морин выращивала съедобные растения, хранила запасы и готовила людям еду. В гостиной, которую называли еще большой комнатой, отсутствовала обстановка как таковая, но благодаря почти безграничным возможностям Морин пространство в этом отсеке преображалось согласно фантазиям пассажиров, и эти фантазии можно было увидеть, услышать, потрогать и почувствовать их запах и вкус.