Шарлотта Линк - Дом сестер

Здесь ничего не изменилось. На кровати все еще лежало голубое одеяло с узором в виде роз, а на стенах висели репродукции картин Сислея. На письменном столе Фрэнсис обнаружила старые, высохшие небольшие букетики цветов и ее дневник в зеленой полотняной обложке, в котором содержались такие важные записи: «Сегодня был ягненок, мисс Паркер его так любит, но мне, как всегда, стало плохо!» или «Наша команда выиграла в лакросс; каждый из нас после этого получил бант, который мы можем приколоть, но я считаю, что это выглядит слишком нелепо!».

Во всем, что было когда-то таким родным и близким — и комната, и одеяло с розами, и дневник, — она больше не нуждалась. Эти вещи были из другого времени, и Фрэнсис поняла, что ее возвращение получилось двояким. Она вернулась домой — но не могла повернуть стрелки часов назад, не могла больше чувствовать себя защищенной под одеялом с розами.

Девушка открыла окно и посмотрела вниз на цветущий сад. Если б она протянула руки, то почти смогла бы коснуться ветвей вишневого дерева. Погруженная в мысли, Фрэнсис смотрела на небольшую полевую дорогу, начинавшуюся с той стороны каменной изгороди сада и исчезавшую где-то за холмом. По ней можно было попасть в Дейлвью, если не хотелось идти по главной дороге.

И вдруг у нее появилась мысль: раз никого из семьи нет дома, то она тоже может пойти в Дейлвью и зайти к Джону. Если он, конечно, у себя. Вероятность того, что он сейчас может находиться в Лондоне, Фрэнсис решила вообще не принимать в расчет.

Она вынула из чемодана летнее платье из синего, как сапфир, муслина; Филипп как-то сказал, что оно делает ее глаза еще более темными и сияющими. Платье было немного помято, но ей сейчас было не до этого. Фрэнсис переоделась и расчесала волосы, потом придирчиво осмотрела себя в зеркале. Она все еще была довольно худа — резко очерченные острые скулы, платье бесформенно висит вдоль тела… Но Джон, в конце концов, уже видел ее в тюрьме в жутком состоянии; он удивится, что она, несмотря ни на что, пришла в себя.

Фрэнсис надела большую соломенную шляпу, украшенную длинными голубыми лентами, чтобы защитить голову от солнца, и отправилась в путь.

Вдоль всей улицы, поднимающейся вверх, и на большой парковочной площадке перед домом стояли многочисленные автомобили и экипажи — не менее пятидесяти штук. Водители в начищенной униформе облокотились на капоты радиаторов автомобилей и читали газеты или стояли группами под деревьями, смеялись и болтали. Извозчики приносили воду и сено для лошадей. При этом они вытирали пот со лба и ворчали из-за своих жестких ливрей, сковывающих движения. Любопытные взгляды следовали за Фрэнсис, которая нерешительно шла вдоль дороги, ведущей к дому.

— Чем дальше, тем симпатичнее гости! — крикнул черноволосый водитель в униформе из ярко-красного сукна с позолоченными пуговицами, сверкающими на солнце. Другие ответили на его реплику смехом.

Фрэнсис, игнорируя взгляды и слова, подошла к дому, который, как всегда, казался темным и мрачным на фоне ясного неба. Навстречу ей неслись звуки музыки. Гул голосов? Она ускорила шаг и последние метры преодолела почти бегом.

Входная дверь была широко распахнута и со всех сторон украшена горами цветов. На ступенях, ведущих вверх, в также украшенный цветами холл, лежал красный ковер. В дверях стоял слуга в ливрее, погруженный в свои мысли; заметив Фрэнсис, он сделал строгое лицо.

— Слушаю вас!

— Я… — начала Фрэнсис, но не знала, что сказать дальше. Да и что она могла сказать? Она ведь не знала, что здесь происходит… Заметила, что слуга критически смерил ее взглядом сверху донизу. Ее милое голубое летнее платье явно совершенно не подходило для торжества этого уровня и этой значимости.

— У вас есть приглашение? — поинтересовался он.

Так как слуга не знал, кто она, он из осторожности вел себя очень вежливо, но дал ей понять, что просто так ее не пропустит.

Подняв голову, она с достоинством произнесла:

— Я — Фрэнсис Грей. У меня нет приглашения, так как я должна быть в Лондоне. Но сегодня неожиданно вернулась.

Музыка, которая на какой-то момент стихла, заиграла вновь. Тихо дребезжали тарелки и бокалы, на этом фоне раздавались голоса и смех.

— Да… — Слуга, казалось, не знал, что делать. Он не понимал, можно впустить ее или нет. — Вы — родственница мисс Виктории Грей?

— Я ее сестра. — Почему он назвал именно Викторию, самую молодую в семье?

— Ну… — Слуга замялся.

Фрэнсис решила больше не тратить на него время. Она просто пробежала мимо него в дом.