Шарлотта Линк - Дом сестер

Фрэнсис была настолько удивлена, что невольно встала. Она рассчитывала увидеть кого угодно, но только не Джона. Он подошел к ней, и по его испуганному выражению лица она поняла, что выглядит более чем ужасно.

— Боже мой, Фрэнсис, это ты… — произнес Джон. — Что ты наделала?

Он взял ее за руки через прутья решетки, что тут же вызвало протест надзирательницы:

— Дотрагиваться запрещено! Отойдите каждый на шаг назад!

Джон послушался, но Фрэнсис по-прежнему стояла, вцепившись в решетку.

— Джон! — Она с трудом сиплым голосом выговорила его имя. — Джон, как же хорошо, что ты пришел!

Она осознавала, насколько велик был между ними контраст. Джон в темном костюме, чистый и ухоженный, элегантный и пахнущий дорогой туалетной водой; она — оборванная и запущенная, в помятом, покрытом пятнами платье, пропотевшая, с растрепанными и свалявшимися волосами… Позже Джон как-то сказал ей, что она выглядела как голодное, паршивое животное и что он редко в жизни так пугался.

Джон сглотнул.

— Что они делали с тобой?

Фрэнсис поняла, что ей проще говорить шепотом.

— Они меня принудительно кормили, — выдохнула она, — и еще у меня грипп.

Джон побледнел.

— Бог мой! — воскликнул он.

— Все будет хорошо, — прошептала она, успокаивая его.

Джон посмотрел на нее взглядом, полным беспокойства и нежности, — и неожиданно улыбнулся.

— Ты знаешь, что стала здесь знаменитостью?

— Почему?

— Насколько я понял, ты — главная тема разговоров во всей тюрьме. Ты откусила палец охраннику — по крайней мере, для этого тебе не хватило совсем чуть-чуть. У каждого, кто называет твое имя, в голосе сквозит изумление.

— Они мучили меня. Поэтому…

Джон забыл об указаниях надзирательницы и опять подошел ближе к решетке. Протянул руку и слегка коснулся лица Фрэнсис.

— Этот самый охранник мучил тебя? — спросил он тихо.

— Да, и он тоже.

— Жаль, что ты не откусила ему всю руку, — резко сказал Джон.

Фрэнсис была поражена яростью в его глазах, но с удивлением увидела, как та уступила место растерянности и беспомощности.

— Но почему? — спросил он. — Почему?

Она знала, что Джон имеет в виду участие в демонстрации и ее легкомыслие, итогом которых стало ее теперешнее положение и это жалкое состояние.

— Самое смешное, — сказала она шепотом, который едва можно было разобрать, — что я вовсе не участвовала во всех этих протестах. Я была больна и сидела дома.

— Но ты…

— Я узнала, что одна моя подруга ранена и, кроме того, арестована. Я хотела найти ее. Хотела узнать, не могу ли я чем-нибудь ей помочь. Поэтому и приехала сюда. — Она пожала плечами. — Мне просто не повезло.

Джон невольно тоже перешел на шепот:

— Ты тяжело ранила полицейского. Попала ему камнем в висок. Тебе невероятно повезло, что он остался жив!

— Это была не я. Кто-то позади меня швырял камни. — Фрэнсис поняла, что не сможет говорить долго — у нее очень болело горло. Устало добавила: — Клянусь тебе, что действительно не делала этого.

— Это будет очень тяжело доказать. На тебе висит обвинение в причинении тяжкого телесного повреждения, к тому же полицейскому… Боже мой, Фрэнсис! — Джон провел рукой по волосам, раздраженно и растерянно одновременно. — Я просто не могу этого понять. Что у тебя общего с этими женщинами? Я ведь говорил тебе еще тогда, в Дейлвью, что это опасно и тебе лучше держаться в стороне!

Тогда, в Дейлвью… Как давно был этот по-летнему жаркий майский день! Фрэнсис казалось, что не меньше чем полжизни отделяют ее от той девочки, которой она тогда была.

— Не всегда можно оставаться в стороне, — пробормотала она и одновременно подумала, что это решение может привести ее к целому ряду серьезных проблем в жизни.

— Фрэнсис, я не противник избирательного права для женщин, — сказал Джон, — но таким путем идти нельзя. Это просто бессмысленно. Разбитые окна и летящие камни — это не аргументы!

— Но они заставляют услышать нас, — прошептала Фрэнсис и виновато улыбнулась. — Я не могу много говорить, Джон. У меня ужасно болит горло.

— Фрэнсис, — сказал он с мольбой в голосе, — может быть, мне удастся тебя отсюда вытащить… Я не знаю пока, что нам делать с подозрением на причинение телесных повреждений, но, возможно, использовав некоторые связи, мне удастся отправить тебя в больницу. Ты действительно очень плохо выглядишь, и я думаю, что ты…

— Не надо.

— Почему?

— Потому что… — Как ему объяснить? — Я не могу этого сделать. Ведь другие останутся здесь.