Шарлотта Линк - Дом сестер

Она подняла обе руки.

— Не знаю.

— И все-таки ты должна знать.

— Это так тяжело…

Барбара откинула волосы назад, почувствовав, что не знает, куда ей деть руки. Ей хотелось, как маленькой девочке, грызть ногти. Она села и положила руки на колени.

— Все, что бы я тебе сейчас ни объяснила, прозвучало бы для тебя как оправдание. Но я не хочу оправдываться. Это случилось. И мне очень жаль.

— Ты в него влюблена?

— В Фернана? После всего, что…

— Я имею в виду… вчера ночью. Был ли такой момент, в который ты… подумала, что любишь его?

— Нет. — Это прозвучало четко и спонтанно. — Нет, такого момента не было.

— Если бы… всего этого не случилось… с книгой Фрэнсис Грей… я имею в виду, если б он не шантажировал Лору, если б сейчас не устроил все это… ты хотела бы с ним остаться?

— Это абсолютно гипотетический вопрос, Ральф. Он тот, кем является. Даже если б не случилось всего этого с Лорой, то остается тот факт, что он пьет и истязает свою жену. Я столкнулась бы с этим как минимум на следующее утро. — Помолчав немного, она добавила: — Я и столкнулась с этим наутро. Тогда я еще не знала всего остального. Но уже тогда спрашивала себя, как я могла это сделать.

— Этого не произошло бы, если б у нас все было в порядке.

— Не знаю. — Теперь Барбара на него не смотрела. — Возможно, все равно произошло бы. Это было… Я потеряла контроль. Мне кажется, это не было в особой степени связано с Фернаном Ли. Могло случиться что угодно. Это…

Она отчаянно искала слова. Как ей было объяснить ему свои ощущения, если она сама еще совершенно не понимала их?

— Было такое ощущение, что во мне что-то разорвалось. Я чувствовала себя как человек, который много лет по-настоящему не жил — а потом совершает что-то ненормальное, абсурдное, что-то запретное, и понимает, что жизнь в нем еще не угасла. Ах, Ральф!.. — Барбара опять встала. — Тебе, наверное, тяжело это слышать. И все же я как будто оправдываюсь… раздуваю простую по сути историю в эпос, чтобы не стоять здесь перед тобой в роли обычной шлюхи… Давай поговорим позже. Когда тебе станет лучше. Когда ты сможешь все обдумать. Тогда мы решим, как быть дальше.

— А ты веришь, что дальше что-то будет?

Она опустилась рядом с ним на колени.

— Давай не сейчас. Пожалуйста, Ральф… Сейчас речь идет лишь о том, как нам выжить. Все остальное будет потом. Хорошо?

Она мягко дотронулась до его щеки. Его глаза были закрыты.

Через десять минут у него началась рвота, и ей пришлось держать его голову. Он стонал от боли.

Барбара поняла, что он не переживет эту ночь, если она ничего не предпримет.

Был уже седьмой час, когда Барбара отважилась оставить Ральфа одного. Она решила-таки проникнуть с улицы в гостиную и позвонить в полицию; но ей пришлось сначала увериться в том, что у него снова не начнется рвота. Он не мог шевелиться без ее помощи и неизбежно задохнулся бы. После того как Ральф в течение двадцати минут не двигался и у него не было рвотных позывов, она решила, что это подходящее время, чтобы попытаться реализовать свой план.

Было очень важно сделать это быстро. Во-первых, поскольку она не могла оставить Ральфа надолго. И во-вторых, потому, что из какого-нибудь темного угла мог выскочить Фернан. Она должна была разбить окно первым же ударом, сразу пробраться в комнату и с быстротой молнии оказаться у телефона.

Барбара огляделась в поисках предмета, которым можно было выбить стекло. Больше всего для этого подошло бы полено, но рядом с камином ничего не нашлось. В шкафах стояли только стаканы и фарфор. Не вытаскивать же для этого стул?

Ее взгляд заскользил по потолку и стенам — и остановился на улыбающемся лице молодой Фрэнсис Грей. Внимание Барбары привлекла тяжелая позолоченная рама. Она взяла портрет в руки. Ее пальцы почувствовали холод и тяжесть металла. Фрэнсис иронично улыбалась.

— Это, пожалуй, подойдет, — пробормотала Барбара.

Она еще раз взглянула на Ральфа. Он дышал ровно; его лицо было совершенно серым, но никаких признаков рвотных позывов, похоже, не было.

— Я сейчас вызову помощь, — прошептала ему Барбара, — не бойся. Все будет хорошо.

Она открыла окно — и в лицо ударил ледяной воздух. Вечернее небо было ясным, кое-где уже мерцали отдельные звезды. Узкий серп луны проливал скудный холодный свет, под которым заснеженные поля вокруг приобретали голубоватый оттенок. Над землей стояла полная тишина, не нарушаемая ни единым звуком, — неповторимое молчание зимней ночи. Красота окружающего ландшафта на мгновение растрогала Барбару, несмотря на весь ужас ее положения. Она глубоко вобрала в себя холод и темноту. Ни разу до этого Барбара не осознавала с такой ясностью, почему Фрэнсис Грей так любила эту землю. В эти страшные минуты она ощутила эту любовь у себя внутри как болезненное притяжение. Ее рука крепче обхватила картину.