Давид Кон - Заложник

— Конечно, — произнес заложник спокойным и даже равнодушным тоном. И вдруг навалился грудью на стол и почти зашептал: — На самом деле здесь идет речь о принципе переворота энергий.

— Переворот энергий? — Юсуф вздрогнул от перемены настроения заложника и невольно понизил голос, принимая тон собеседника. — Что значит, переворот энергий?

— Энергии переворачиваются, двигаясь между духовным и материальным мирами. В результате то, что нам кажется хорошим и правильным здесь, в материальном мире, оказывается плохим и неверным там. — Заложник поднял, насколько позволяли цепи, большие пальцы двух рук, указывая на потолок. — Богатство, слава, почет. Все то, что мы так ценим здесь, по меркам духовного мира являются лишь испытаниями, которые почти никому не удается пройти без потерь.

— Что за ерунда? — вырвалось у Юсуфа. — Вы хотите сказать, что, согласно божественному замыслу, человек должен быть беден и никому не известен?

Неожиданно для Юсуфа заложник отстранился от него и взглянул, будто увидел впервые, удивленным и одновременно насмешливым взглядом.

— Этот вопрос задаете мне вы? Убежденный мусульманин? Не ваш ли пророк назвал бедность тяжестью в этом мире и легкостью в мире ином? Не намекал ли он этими словами на тот же принцип переворота энергий?

Юсуф смутился. Конечно, эти слова пророка ему известны. Но он никогда не задумывался над их глубинным смыслом.

— Дело, конечно, не в материальных благах и не в наших делах, а в наших мыслях, — продолжил заложник. — Если человек осознает, что его успехи не являются его достижением, а всего лишь подарок, полученный по причинам, известным только Творцу, то все в порядке. Но если человек считает успехи своей заслугой, если видит себя великим и знаменитым, выделяющимся из «серой массы» других людей, не таким, как все, а порой и еще хуже — вершителем судеб окружающих, солнцем, вокруг которого должны вращаться все остальные, его энергии начинают переворачиваться.

Юсуф вдруг вспомнил маленького православного священника, которого встретил в саратовской больнице. Настоятель одного из сельских приходов отец Василий сидел у постели сорокалетнего сына, сбитого машиной, которой управлял несовершеннолетний отпрыск заместителя местного градоначальника. Ранения были тяжелыми, кроме переломов двух рук и левой голени, разрыв легкого и ушиб головного мозга. После первой четырехчасовой операции Юсуфа вызвал к себе главврач больницы. Он был расстроен и озабочен, беспрестанно тер лоб и прикуривал одну сигарету за другой. Ему звонили из муниципалитета и просили обеспечить раненому лучший уход и скорейшее выздоровление. Юсуф покачал головой. О каком скорейшем выздоровлении идет речь? Если этот человек не останется калекой, можно считать, что произошло чудо. Главврач все понимал, но просил «очень постараться», и глаза его были испуганные. После этого больного перевели в отдельный бокс.

Отец Василий сидел у его кровати днем и ночью. Отказывался есть и почти не спал. Его губы постоянно шевелились, а взгляд был где-то далеко за пределами и бокса, и больницы. Через несколько дней после операции Юсуф услышал разговор двух медсестер. Одна из них горячо рассказывала подруге, что следователь по делу получил указание сделать виновным в аварии потерпевшего. Он уже переписал акт о проверке водителя на алкоголь, которая была проведена на месте аварии. А эксперт уже дал заключение, что потерпевший выскочил на дорогу неожиданно прямо перед машиной и у водителя, который ехал с разрешенной на этом участке трассы скоростью, не было возможности предотвратить наезд.

Возмущенный услышанным, Юсуф отыскал отца Василия. Тот, как обычно, сидел в кресле у постели сына.

— Вы знаете, что этому щенку удастся избежать наказания?

Отец Василий кивнул почти равнодушно. Да, он слышал об этом. Более того, следователь, ведущий дело, уже показал ему акт экспертизы, из которого следовало, что машина, сбившая его сына, ехала со скоростью пятьдесят девять километров в час.

Юсуф ощутил, как изнутри к горлу подкатывает раздражение, злость и обида. Он взял отца Василия за плечо. Тот поднял голову.

— Я могу дать показания, — сказал Юсуф. — Я готов заявить где угодно, что, судя по характеру ранений, машина ехала со скоростью не менее ста километров в час, а вовсе не шестидесяти, как положено в городе.

Отец Василий бережно взял его руку в свою и даже попытался улыбнуться.

— Спасибо, доктор. Но ничего этого не нужно. Доказать нам все равно ничего не удастся, а неприятности вы наживете. Вы только поставьте на ноги моего сына. Это все, что мне нужно сейчас. А этот мальчик, который был за рулем, от наказания не уйдет. За все, что мы делаем в этом мире, придется платить. Только его плата будет гораздо больше. Потому что здесь, в этом мире, он не заплатит ничего.