Роуз Карлайл - Девушка в зеркале [litres]

Обнимаю его обеими руками за голову, продолжая прижиматься к нему щекой. Ощущаю намек на щетину, небольшую шероховатость на его гладкой коже.

– А ты меня тоже не слышал?

– Ни слова, – отвечает Адам. – Только какое-то шипение. А потом и вовсе тишина, словно связь оборвалась. Я пробовал перезванивать, но ничего не вышло.

– Да, – говорю я. – Все верно, телефон вырубился. А потом я пошла спать, и я… она… она сказала, что будет держать телефон при себе, на случай если ты перезвонишь. После этого я не смогла его найти. Она, наверное, держала его в руке, когда… когда…

– Не думай об этом сейчас! – моментально реагирует Адам, отшатываясь от меня на каблуках и хватая меня за руки. – Тебе это сейчас совсем ни к чему.

Позволяю слезинке просочиться из глаза и стечь по щеке. Ура. Я успешно отбрехалась и от звонка, и от исчезновения телефона. Все просто чудесно срослось.

Можно заодно даже развить тему, выяснить побольше. Ковать железо, пока горячо.

– До сих пор не пойму… – задумчиво произношу я. – Зачем ты вообще звонил? Я думала, что спутниковый телефон только для каких-то экстренных случаев…

– Знаю, – тут же откликается Адам, – но я хотел тебя обрадовать – сообщить, что мы будем ждать тебя здесь. И просто жутко захотелось опять услышать чудесный голосок своей женушки…

Сразу припоминаю блаженный восторг Саммер, ее импульсивный прыжок на кормовую палубу. Ее отчаянное желание услышать мужа. Так что это любовь Адама, нужда Адама в Саммер – вот что нанесло ей смертоносный удар.

Засовываю в рот очередной кусочек ананаса. Из трудного разговора я выкрутилась вроде неплохо, но как насчет диска? Диск никак не вписывается в историю, которую я только что рассказала.

Я не выбросила его за борт вместе со своим изумрудным колечком и своими записочками на тот случай, если придется показать его полиции. Без Адама, по-моему, полиция может засомневаться в моей истории. А видеозапись – это реальное доказательство того, что моя сестра действительно упала за борт, что это был несчастный случай.

Но присутствие Адама все меняет. Этот мой маленький страховой полис превращается в проблему. Наверное, я еще могла бы объяснить отсутствие фуражки с надписью «матрос», пусть даже Адам может подивиться, с какой это стати Айрис ее носила. Но я никак не могу объяснить тот факт, что за борт выпала девушка со спутниковым телефоном, когда теперь уверяю, будто сама приняла звонок.

Блин, если б я только знала, что он ни хрена не слышал! Тогда могла бы заявить, что это Айрис ответила на звонок, и спокойно показать ему ролик. Теперь уже поздно метаться. Диск может все испортить. Ему тоже нужно исчезнуть.

Звонит телефон Адама.

– Да, это я. – Его голос напрягается, в нем появляются металлические нотки. – Боюсь, что вам надо приготовиться услышать…

Адам поспешно выходит из комнаты, но сквозь открытую дверь мне слышны приглушенные причитания, протяжные и подвывающие. Женщина, чей голос доносится из трубки, – это моя мать.

Кажется, что из меня слили всю кровь. Моя мать! Почему я не предвидела, что она может позвонить Адаму?

Вот же вляпалась! Надо срочно вскочить с шезлонга, догнать Адама, который убежал с телефоном в конец коридора, чтобы сберечь мои уши от всех этих стенаний. Крикнуть в трубку, что это неправда. Она не мертва!

Но я остаюсь там, где была. Нет, это правда. Аннабет потеряла дочь. Если ей важно, какую именно, если у матерей есть предпочтения – пусть даже они делают вид, будто все для них равны, – тогда я оказываю ей услугу.

Я собиралась ломать всю эту комедию всего несколько дней, просто чтобы выбраться с Сейшел, но как мне теперь все отменить? То, что Аннабет может услышать именно такую версию случившегося, в расчет никак не принималось.

Адам возвращается в комнату явно в растрепанных чувствах.

– Прости, что это тебе пришлось сказать ей, – виновато лепечу я. – Надо было мне самой позвонить маме. Сейчас хотя бы брату позвоню…

– Нет, – говорит он, – твоя мама уже ему перезванивает. Она сказала, что хочет сама.

Припоминаю голос своего брата, его непоколебимую будничность. Очень хочу, чтобы он оказался здесь! Мне он нужен. Бен теперь – моя единственная родная душа, если говорить о нашем поколении. Девчонки Франсины, воспитанные в ненависти к нам, не в счет. Бен будет здесь буквально через пару дней. Примчится, как только сможет, я это точно знаю. Надо как-то продержаться до этого момента.

Бен не узна`ет меня – только не в том виде, как я выгляжу в настоящий момент. А если и узнает, то какая ему, на хер, разница? Что одна сестра, что другая… Он тихий, робкий. Ничего лишнего по-любому не ляпнет.