К Тюдор - Сожженные девочки [litres]

– Верно, – кивает Кирсти. – Их имена есть на мемориальном памятнике. Мы только в прошлом году его восстановили.

Именно это меня и беспокоит. Имена на памятнике. Те же самые имена. Если Харперов сожгли на костре, что их тела делают здесь, в склепе?

– Когда происходила чистка в Чепел-Крофт?

– О, это изучается в школе, – откликается Кирсти. – Протестантская чистка в Чепел-Крофт произошла ночью 17 сентября 1556 года.

Я указываю на таблички на гробах.

– Тогда почему здесь другие даты смерти – на десять-двадцать лет позже?

Мы все молча смотрим на гробы.

– Значит, ты считаешь, что их не сожгли как мучеников? – нарушает молчание Фло.

– Похоже на то.

Похоже на то, что в какой-то момент кто-то решил переписать историю. Сделать это достаточно просто. В шестнадцатом веке с записями и учетом было плохо. И, кажется, Раштон упомянул, что большая часть приходских записей сгорела во время пожара.

Историю пишут люди без чести и совести .

– Но все знают, что Харперы были сассекскими мучениками, – говорит Кирсти. – Этому здесь придают огромное значение. Если это неправда… – Она умолкает.

Если это неправда, имя Харперов будет безвозвратно и непоправимо запятнано. Это может даже означать то, что именно они предали сожженных девочек, спасая собственные шкуры. И в такой маленькой деревне это действительно очень важно. Известно ли Саймону Харперу, что репутация его семьи построена на лжи? Может, он именно поэтому «жертвует» церкви деньги? Чтобы церковь продолжала хранить его тайну? Но если это так, то кто-то внутри церкви помогает покрывать Харперов.

Я смотрю на череп Джеймса Освальда Харпера. Он в удивительно хорошем состоянии. Я хмурюсь. А затем направляю луч фонарика в гроб. Какого черта?

– Кирсти, вы не могли бы посветить вот сюда?

– Конечно.

– Что там? – спрашивает Фло.

Я не отвечаю. Взяв фонарик в зубы, я обеими руками отдираю от гроба треснувшую деревянную крышку.

– Мам? – встревоженно говорит Фло. – Что ты делаешь?

Я ворчу и снова дергаю за крышку. Раздается треск, эхом отражающийся от стен склепа, и сгнившая древесина поддается. Я по инерции пячусь назад, сжимая в руках оторванную крышку. Гроб кренится набок, и из него вываливается истлевшее тело.

Фло взвизгивает. Даже Кирсти бормочет:

– Черт!

Я смотрю на лежащие на полу останки. Затем перевожу взгляд обратно на гроб, в котором лежит гораздо более древний коричневый скелет. Это именно то, что я увидела. Второй череп. Второе тело внутри гроба.

– П-почему их два? – ахнув, спрашивает Кирсти.

Хороший вопрос. Я присаживаюсь на корточки возле первого скелета. Он лишь слегка пожелтел. Одет в черную сутану священника с белым воротничком. Череп все еще сохраняет остатки белокурых прядей. И тут мое внимание привлекает кое-что еще.

Широкое серебряное кольцо с печаткой на пальце.

Я пододвигаюсь ближе и осторожно приподнимаю кости пальцев, внимательнее присматриваясь к кольцу. На печатке гравировка с изображением святого с крестом и мечом и надписью на латыни:

Sancte Michael Archangele, defende nos in proelio .

Святой Михаил, защити нас в битве .

На меня волной накатывает дурнота. Я опускаюсь на пятки.

– Мам? – доносится откуда-то издалека голос Фло. – Ты в порядке? Что ты нашла?

Я киваю, но я не в порядке.

Думаю, что мы только что нашли исчезнувшего курата, Бенджамина Грейди.

Стук в окно. Костлявые пальцы царапают стекло.

Мерри села в постели, моргая спросонья. Ее комната кишела тенями. Сквозь окно проникал дрожащий лунный свет.

Стук, щелк. Стук, щелк.

Это не пальцы. Камушки. Щебенка.

Она босиком прошлепала к окну и, отдернув штору, выглянула наружу. При виде стоящей под окном фигуры ее глаза расширились. Джой. Она настежь распахнула окно.

– Что ты здесь делаешь?

– Я должна была тебя увидеть.

– Среди ночи?

– По-другому не получалось. Пожалуйста.

Взвесив все «за» и «против», Мерри кивнула.

– Жди внизу.

Она накинула халат и на цыпочках вышла из комнаты. Из-за соседней двери доносился храп. После чая мама прикончила две бутылки вина, так что, скорее всего, придет в себя не скоро. Все же, спускаясь вниз и крадясь к задней двери, Мерри затаила дыхание. Холодный ночной ветер насквозь продувал ее тонкую пижаму и халатик.

– Что случилось?

Джой расплакалась навзрыд.

– Мне так жаль. Я тебя подвела.