К Тюдор - Сожженные девочки [litres]

– Я тоже, – откликаюсь я. – Как по-вашему, когда это было сделано?

– Судя по всему, несколько месяцев назад.

Месяцев? Выходит, когда здесь был Флетчер? Я вдруг вспоминаю строительные планы в коробке. Может, он обнаружил подземелье? Возможно, даже вход нашел? Но зачем же он снова его закрыл?

– Итак. – Кирсти достает из ящика с инструментами молоток и еще одно зубило, а также защитные очки и респиратор. – Вам бы лучше отойти в сторону. Приступим.

Звуки ударов инструмента по камню эхом разносятся по пустой часовне. Они отдаются в моем теле, как будто кто-то долбит мои собственные кости. Я бросаю взгляд на Фло. Она корчит гримасу и затыкает уши пальцами.

Кирсти в очередной раз опускает молоток на зубило, после чего отламывает большой кусок каменной плиты.

– Думаю, мы справимся быстро, – комментирует она. – Эта штука мягкая, как папье-маше.

К сожалению, по звукам этого не скажешь. Я морщусь, когда она с помощью тех же молотка и зубила начинает откалывать плиту с другой стороны дыры. На этот раз сразу несколько кусков отламывается и падает вниз, отчего отверстие становится еще шире. Я слышу, как каменная крошка сыпется на пол подземелья далеко внизу.

Кирсти опускает маску и разглядывает результаты своих усилий.

– Отлично. Если я уберу вот эту плиту постарше, думаю, мы сможем добраться до верхней части лестницы.

Она наклоняется и начинает поднимать указанный камень. Я спешу на помощь.

– Осторожно, – говорит она. – Не хотелось бы его повредить.

Мы высвобождаем плиту из раскрошившегося цемента.

– Раз, два, три… – командует Кирсти. – Подняли!

Мы поднимаем камень – мою спину простреливает острая боль – и откладываем его в сторону.

– Ух ты! – бормочет Фло, подходя ближе.

Мы смотрим вниз. Убрав плиты пола, мы открыли крутую и неровную лестницу, ведущую вниз – в тоннель со сводчатым потолком.

Кирсти присаживается на корточки, с помощью фонарика осматривая потолок тоннеля.

– Остальные балки кажутся мне надежными. Сгнила только эта часть.

– Ясно, – говорю я, извлекая из кармана собственный фонарик. – Я спускаюсь первой. Фло, тебе, я думаю, лучше остаться здесь.

– Еще чего. – Она скрещивает руки на груди. – Мы идем туда вместе.

Спорить бессмысленно. Я знаю это выражение лица. Я его изобрела.

– Ладно, вместе так вместе.

Я включаю фонарь и начинаю спускаться, ощупывая ногами каждую ступеньку. Они такие узкие, что на них умещается только половина моей ступни. Держаться тоже не за что, не считая гладкой и слегка сырой стены. Наверное, когда-то здесь был люк.

– Смотрите, куда становитесь, – говорю я Фло и Кирсти, которые идут за мной по пятам.

Фонарь светит на четыре или пять ступеней вперед. Когда я оказываюсь в самом низу, подземелье расширяется. Я выпрямляюсь и обвожу помещение лучом фонарика. Слышу, как присвистывает Кирсти. Эта подземная комната маленькая и узкая, с довольно высоким сводчатым потолком. Под аркой у стены сложены три гроба.

– Ну прямо Брэм Стокер [11] Абрахам «Брэм» Стокер – ирландский писатель, наиболее известен как автор романа «Дракула» (1897). , – шепчет Фло.

Я чувствую, как у меня по спине ползет холодок. Хотя это, конечно, совершенно нелепо. Я викарий. Мне довольно часто приходится иметь дело со смертью и гробами. И все же здесь, под землей, в темноте…

– Так, значит, это усыпальница, – говорит Кирсти.

– Да, как большинство подземелий под церквями, – поясняю я. – В целом это привилегированные могилы для особо важных персон данной местности.

Любопытство берет верх над клаустрофобией. Я подхожу к гробам и свечу на них фонариком. Они все слегка заплесневелые и покореженные, но лишь последний полностью развалился, являя взгляду своего обитателя.

Или этот обитатель пытался выбраться наружу?

Я отодвигаю в сторону эту «оптимистичную» мысль и пытаюсь сосредоточиться. На крышке каждого гроба имеется слегка потемневшая медная табличка с выгравированным на ней именем покойного:

Джеймс Освальд Харпер, 1531–1569. Исабель Харпер, 1531–1570. И наконец, Эндрю Джон Харпер, 1533–1575 .

Семейный склеп Харперов. Вот только что-то тут не сходится. Что-то не дает мне покоя.

– Но это же вздор, – говорю я.

– Почему? – спрашивает Фло. – Ты только что сказала, что богатые семьи хоронили своих в склепах.

– Да, но считается, что Харперы были сассекскими мучениками, что они сгорели на костре за отказ отречься от своей религии.