К Тюдор - Сожженные девочки [litres]

– В порядке. – Пройдя мимо него, она подходит к холодильнику. – И я не нуждаюсь в няньках.

– Я полностью с тобой согласен. Но твоя мама попросила, а я все еще в долгу перед ней за оказанную мне на днях помощь.

От внимания Фло не ускользает взгляд, брошенный им на телефон.

– Я ведь вас ни от чего не отрываю?

– Нет, нет, все нормально.

– Я слышала ваш разговор по телефону. Что-то насчет новых трупов.

– Подслушивала?

– У вас громкий голос.

– Ладно. В газете хотят, чтобы я осветил эту историю.

– Убийство?

– Ага. Двое пенсионеров в соседней деревне.

– Ого. Как все закрутилось в вашей глуши.

– Такой катавасии в Чепел-Крофт не было с тех пор, как на деревенской ярмарке кто-то испортил кабачок, удостоенный первой премии.

Фло не может удержаться от улыбки:

– Так поезжайте.

– Я дал обещание твоей маме.

– Я буду в порядке .

– Нет.

– Слушайте, а почему бы вам не написать ей сообщение и не спросить?

– Ну, я не знаю.

Она вытаскивает из кармана свой телефон.

– Хотите, это сделаю я?

– Нет, лучше я сам. Я не боюсь твоей мамы.

– Серьезно?

– Ну, разве что самую малость.

Он берет телефон и набирает сообщение.

Фло достает из холодильника немного сыра, помидоры и масло и начинает делать себе бутерброд. Его телефон свистит, сигналя о полученном сообщении.

– Что она пишет?

– Что уже едет обратно. Будет через десять минут. Так что мне незачем тут зависать, если у меня какие-то дела.

– Вот видите. – Фло оглядывается на него через плечо. Он явно пребывает в нерешительности. – За десять минут со мной точно ничего не случится.

– Лад-но. – Он закрывает ноутбук и сует его в сумку. – Но ты должна мне пообещать, что запрешь дверь на замок и не будешь открывать ее незнакомым людям.

– Я не тупая.

– Отнюдь. – Перебросив через плечо ремень сумки, он берет свою куртку. – Скажешь маме, что я позвоню ей чуть позже, хорошо?

– Хорошо.

– Запри за мной дверь. Договорились?

– Договорились .

– Отлично.

Она провожает его до двери и, выпустив наружу, решительно ее запирает. О боже . Она возвращается в кухню и наливает себе стакан апельсинового сока. Подойдя с ним к столу, она садится и принимается за бутерброд. Но не успевает даже откусить, потому что раздается стук в дверь. Да ну? Она кладет бутерброд на стол. «Скорее всего, это Майк, – думает она. – Наверное, что-то забыл». Тем не менее не помешает в этом убедиться.

Фло встает и проходит через прихожую в гостиную. Тут она осторожно выглядывает из окна, и ее брови взлетают вверх. Это еще что такое?

Она подходит к входной двери.

Не открывай дверь незнакомым людям .

Она отпирает дверь и рывком распахивает ее настежь.

– Что ты здесь делаешь?

Когда была маленькой, я больше других любила книгу под названием «Сова, которая боялась темноты».

Я всегда рассказывала ее себе вслух, когда мама меня наказывала. Я твердила себе: «Темнота – это классно, темнота хороша, темнота прекрасна, темнота добра» .

Разумеется, когда я подросла, я распознала эту ложь. Темнота классная и хорошая, только если ты сова. Охотник. Хищник.

Если ты жертва, беспомощная и одинокая, темнота – это смерть.

Я открываю глаза и моргаю. Меня окружает густая непроницаемая чернота. Я лежу на боку, плечо затекло, и его сводит судорогой. Щека прижата к жесткому колючему ковру. Волокна щекочут мне нос, а некоторые застряли в горле. Я кашляю. Горячая острая боль окутывает половину головы. Что-то липкое коркой засохло вокруг уха и шеи. Я хочу поднять руку и прикоснуться к этой боли, но не могу ею пошевелить. Руки связаны у меня за спиной. Я не чувствую ног, но уверена, что с ними то же самое. Я связана по рукам и ногам. Я беспомощна в темноте .

Я пытаюсь справиться с паникой. Немного пошевелиться. Голова касается металла, и ее снова простреливает боль. Металл всего в нескольких дюймах надо мной. Я перекатываюсь на другой бок и снова утыкаюсь носом в грубую ткань. Я пытаюсь выпрямить ноги и понимаю, что не могу этого сделать.

Я в ловушке. Заперта в гробу. Похоронена заживо. Паника нарастает и грозит захлестнуть меня с головой. Нет. Подави ее. Останови ее. Этого не может быть. Воздуха не хватает, но все же он поступает… откуда-то . И этот запах… машинная смазка и масло.

Я напрягаю слух. Снаружи доносятся какие-то звуки. Птицы. Вечерние трели. Я на поверхности. Я понимаю, где я. Это не так жутко, как быть похороненной заживо, но не намного лучше. Я в багажнике машины. В багажнике машины Саффрон . В мозгу шевелятся смутные воспоминания. Я стою, глядя на ее труп. Какой-то звук за спиной. Начинаю оборачиваться, и тут – удар. Что-то обрушилось мне на голову. Парализующая боль. Но перед тем, как чернота сомкнулась вокруг меня, – взгляд. Серебристо-зеленые глаза.