Евгения Кретова - Альтераты - миссия для усопших

— Накрыть у тебя есть чем? — повернулась она к хозяйке.

Та как заворожённая следила за действиями подруги, то и дело вздрагивая от грохота, их сопровождавшего.

— Чего? — переспросила она.

— Накрыть кружки есть чем? — Дашка кивнула на две цветастые ёмкости, над которыми ароматными струйками поднимался пар. — Иначе плохо заварится…

Софья выдохнула:

— Синицына, ты заколебала уже! Нормально всё заварится! Чего ты Пашке сказала-то?!

Синицына выразительно замерла, неуклюже вытянув шею, из-за чего стала походить на гусыню:

— Сказала, что занята: уроки у меня и на репетицию опаздываю.

Она исподлобья посмотрела на подругу: округлившиеся глаза, открытый рот, из которого торчит кусок недоеденного пирожка, на носу назревший до красноты прыщик, остановившийся взгляд. Ещё, понятно, что остановился он на ней, Дашке. При чём, с выражением полного и бесповоротного сочувствия.

— То есть к тебе подошёл парень, по которому ты сохнешь с шестого класса, позвал тебя в кино, а ты сказала, что у тебя, блин, «уроки», и отказалась? Так? — Дашка виновато кивнула. Соня с шумом проглотила пирожок. — Синицына, ты вообще нормальная?

Софья подперла голову, по-прежнему не сводя недоумевающего и сочувствующего взгляда с подруги.

— Сонь, мы все-таки с тобой по-разному смотрим на эти вещи, — начала было Дарья давно заготовленную фразу. Но та икнула и развела руки:

— Да знаю я все, по-идиотски ты на них смотришь, понимаешь? Чего тут такого? — Дашка молчала. — Ты же не во времена своих менуэтов и сонатин живёшь! А во времена рейва и инди-рока… Чуешь разницу? Там, — она показала куда-то за окно, — менуэты, а здесь, — она легонько постучала ладонями по столу, — современная жизнь, понимаешь? Ж-И-З-Н-Ь!!! И в ней есть кино, концерты, мобилки, парни. С ними можно разговаривать, гулять без опасения быть сожжённой на костре.

Дарья села напротив, тяжело вздохнула.

— Конечно, ты права, — она посмотрела в окно, — я — старомодная дура…

— Старомодная — согласна, на счёт дуры — я этого не говорила, — на всякий случай поправила Афанасьева.

— Хорошо-хорошо, это я говорю, что я — дура. Но он подошёл ко мне, и я как-то растерялась… Не знаю, как оно у меня вырвалось — про учёбу и репетиции… Я всё время кручусь между школой, музыкалкой и репетиторами… и вот, как-то вырвалось.

Софья с сомнением и жалостью посмотрела на подругу. Вот же незадача: и умница-отличница, и талантище, и человек хороший, и симпатичная, даже симпатичнее её, Сони, вон волосы какие блондинистые и без всякого мелирования. И очки ей идут. Но вот совершенно не приспособленная к жизни. Как она будет без неё, без Соньки, то есть? Ещё поступит в эту свою консерваторию, и всё, умрёт за нотами нецелованной… Правильно Лерка говорит: Дашку надо брать на поруки, и по рукам ее по рукам.

— Ладно, не хнычь, — примирительно пробормотала она. Кухня окончательно утонула в сизых сумерках, и смотреть друг на друга в потёмках становилось всё труднее.

За окном начиналась метель. Мутная взвесь извивалась, скручивалась в кольца, тоскливо и жалобно подвывал ветер. Словно острые коготки неведомого зверя по стеклу скреблись комья снега.

Соня достала из шкафчика серые свечи, перевязанные грубой бечевкой, зажгла их. Покапав горячий парафин на дно старенькой алюминиевой кастрюли, установила в неё свечи.

Всё ещё обдумывая что-то, взяла кружки, от которых шёл тёплый пар и разливался аромат цитруса, поставила на стол. Дашка сразу потянулась к своей любимой, которую она же и подарила — ваниль с шоколадными нотами-восьмушками на стройном нотном стане.

— Что-нибудь придумаем.

— Что? — вздохнула Даша с отчаянием в голосе.

— Ну-у. Я приглашу его с Витькой в кино. Возьму тебя. Сходим вчетвером. Потом он тебя до дома проводит, как настоящий кавалер, а там уже, может, ты и перестанешь за уроки бросаться как в спасательную шлюпку…

Дашка хохотнула. Но в тусклом отсвете выглядела при этом ещё более несчастной.

— Слушай! — Соня наклонилась над столом. — Предлагаю выяснить вновь открывшиеся обстоятельства в ходе сегодняшнего гадания… Ты со мной?

В подъезде гулко хлопнула дверь. Послышались торопливые шаги на лестничной площадке.

Соня посмотрела на часы: почти шесть, скоро мама с работы вернётся.

— Пойдём, я тебе что-то покажу…

Она схватила кастрюльку со свечами и, проплыв мимо заинтригованной Дашки, скрылась в полумраке коридора.

Квартира у Афанасьевых была небольшая, хоть и «трёшка», но в старом доме, с довольно странной, неудобной планировкой. Кухня выходила в длинный узкий коридор, на котором смыкались всё выходы из всех помещений: входная дверь, ванна и туалет, и традиционная в таких домах кладовка — с одной стороны, три двери в жилые комнаты — с другой.