Ким Слэйтер - Запертая в своем теле

Вечером, пока дочка смотрела телевизор, я вышла на кухню, позвонила оттуда маме и сказала, что, кажется, нашла причину расстройства.

– Мисс Уотсон уговаривала Эви рассказать немного о себе другим детям. Она же новенькая…

– Знаешь, Тони, я не удивлюсь, если на самом деле не всё так просто. Наша девочка общительная, и нет нужды выставлять ее на всеобщее обозрение, когда она этого не хочет. И она была так расстроена…

– Она не настолько общительная, как раньше. К тому же, по ее словам, ты сказала, что не обязательно идти завтра в школу, если нет желания. Это правда? Если да, то, пожалуйста, не говори так больше никогда – от этого будет только хуже.

– Если б ты видела, как она рыдала там, у школьных ворот… – Мама ответила ударом на удар. – Я просто не знала, как лучше отреагировать, чтобы ее утешить. Эта Уотсон переходит все границы!

– Ее зовут мисс Уотсон, и лично я не вижу ничего плохого в том, чтобы поощрять новенькую общаться с одноклассниками. Эви просто переволновалась – первый раз в первый класс и так далее… Завтра все как рукой снимет.

– Ну что ж, поживем – увидим, – холодно ответила мама. – Но я тебе вот что скажу: если завтра после уроков она опять будет вся в слезах, я пойду к ним и прямо спрошу, что они такое сотворили с бедной девочкой.

– Пожалуйста, не надо ссориться со школой, – попросила я, стараясь не повышать голос. – Эви не всегда может судить, что для нее хорошо, а что плохо. Ей всего пять лет!

Мама была невероятно раздражена. Она пробормотала какой-то надуманный предлог и повесила трубку.

Воспоминания о вчерашнем разговоре были не самыми приятными. Я стряхнула их с себя и глянула на часы. Семь тридцать. Эви еще не просыпалась, а значит, пришла пора побудки. Не самый лучший вариант. Когда она встает сама, с ней проще.

Поднявшись наверх, я немного постояла у двери, слушая тихое мерное дыхание, любуясь золотистыми кудряшками, так чудесно рассыпавшимися по подушке, ее ресницами, темными и длинными, как у Эндрю, и вспоминая, как порой она сама будила меня по ночам, когда приходила, напуганная страшным сном.

Что ж, ничего удивительного: после того, как из жизни внезапно и трагично исчез отец, девочка боится, как бы не пропала и мать.

Но пора было вставать.

Нам повезло, что прежние жильцы не забрали шторы, хотя проку от них, честно говоря, не было почти никакого – тонкая ткань свободно пропускала свет. Пусть пока повисят, но, как только я начну регулярно зарабатывать, клянусь, сделаю всё, чтобы у моей красавицы была спальня, как у настоящей принцессы.

При мысли о том, что пришлось пережить Эви, сердце болезненно сжалось. Сначала папа, который был-был – и вдруг исчез, потом еще и это – новый дом, новая школа… Разве непонятно, что после такого любой ребенок будет далеко не в восторге, что к нему привлекли внимание всего класса?

Это моя вина. Надо было лучше объяснить все Харриет Уотсон.

Хотя что я могла сказать? Попросить не помогать Эви, не пытаться интегрировать ее в класс? Оставить в покое? Не обращать внимания? Конечно же, нет. Мисс Уотсон права, и ее усилия окупятся сторицей – в этом я была уверена.

– Доброе утро, мамочка.

– Доброе утро, золотая моя. – Глядя на зевающее, сонно улыбающееся с подушки чудо, было невозможно не улыбнуться в ответ. – Моя умненькая, хорошая девочка, которая ходит теперь в настоящую школу.

По ее лицу скользнула тень, пальцы зарылись в одеяло.

– Любимый завтрак ждет ваше высочество внизу.

– «Фростед шреддиз»? – Дочка просияла.

– И апельсиновый сок БЕЗ мякоти.

– Ням!

Эви отбросила одеяло и кинулась обниматься.

– Ну как, будешь сегодня умницей, сходишь в школу еще разок? – рискнула я. – У меня сегодня тоже первый день, и я сильно волнуюсь. Как ты думаешь, вдвоем мы справимся?

– Да, мамочка. – Она серьезно кивнула в ответ, и я мысленно возблагодарила великое и ужасное божество детских истерик за вовремя дарованную передышку.

Час спустя умытая, накормленная, одетая и причесанная Эви стояла в углу нашей крошечной прихожей, скрестив на груди руки, и отказывалась покидать дом.

– Эви, прошу тебя. Ты должна пойти в школу.

– Бабуля сказала, что это необязательно.

– Бабуля сказала так потому, что ты расстроилась, и она хотела тебя утешить. Но все девочки и все мальчики должны ходить в школу, иначе их мам посадят в тюрьму. Таков закон.

На целых две секунды Эви встревожилась.

– А я НЕ ХОЧУ.

Это уже становилось смешно. Если мы не выйдем из дома в ближайшие пять минут, то обязательно опоздаем.