Кейт Уайт - Подвал

«Все молчит… Это что, такой прием? Гребаная нордическая стратегия? Старина, ты не знаешь, с кем имеешь дело! Если ты будешь молчать, то и я рта не открою. Хватит этих диалогов глухих! Как только мой прекрасный переводчик появится снова, я потребую адвоката и французского консула. Тогда и посмотрим, сколько у тебя останется звездочек на погонах…»

Кипящий внутри гнев, к сожалению, ничуть ее не согревал. Даже кресло, в котором она сидела, казалось ледяным. Анжела слегка приподнялась, чтобы удобнее устроиться. Сидящий напротив нее колосс едва заметно пошевелился. Взгляд его холодных глаз перемещался с лица француженки на фотографии, затем на папку, которую он пока не раскрывал, затем снова на Анжелу. Как ни странно, Анжела смутно чувствовала, что настроен мужчина благожелательно. Невольно сжимаясь под его испытующим взглядом, она все же различала среди этого колючего холода слабую искорку некоего сообщничества. Неожиданно она подумала, что они были созданы для того, чтобы встретиться. Так или иначе, они должны были встретиться.

Комиссар чихнул, верхняя часть его тела заколыхалась. Из груди донесся сипящий звук — как будто со свистом раздулись кузнечные меха. Можно подумать, этот человек готовится испустить последний вздох… Анжела тактично отвернулась.

— Kaffe? — хрипло спросил он.

Не раздумывая, Анжела кивнула. Этой неожиданной любезности оказалось достаточно, чтобы она тут же забыла о своем возмущении. Бьорн протянул руку к двери, распахнул ее движением указательного пальца и крикнул в коридор, чтобы принесли кофе, сию же секунду. Два кофе.

В ожидании бодрящего горячего напитка Анжела снова взглянула на три лежащие перед ней на столе фотографии и вздрогнула от отвращения. Таких снимков ей делать не доводилось. Ничего не скажешь, они были сделаны профессионально в плане освещения и контрастности, но отображали под разными углами одну и ту же жуткую действительность: проломленный череп итальянской чемпионки, лежащей на скамье в сауне.

Странно, но эти глянцевые черно-белые снимки вызвали у нее ощущение дежавю. Она отогнала эту мысль и уже хотела протянуть руку, чтобы перевернуть фотографии, но ей это не удалось.

С некоторым недоумением она смотрела на свою застывшую руку, лежащую на подлокотнике кресла. Только сейчас Анжела заметила, что снова дрожит, постукивая зубами. Ну конечно. Чтобы хоть как-то размять руку, она с трудом достала носовой платок и шумно высморкалась.

Принесли кофе в высоких картонных стаканчиках с пластиковыми крышками. Напиток оказался некрепким, но горячим; у него был легкий привкус картона. Анжела медленно пила, глядя на Бьорна так пристально, словно хотела взглядом пригвоздить его к стене.

Когда она почувствовала в его дыхании слабый запах алкоголя, все то невольное уважение, которое он внушал ей до сих пор, тут же испарилось. «Не ищите со мной ссор», — словно говорили ее глаза.

Бьорн едва пригубил кофе. Он лишь осторожно поворачивал свой стаканчик в ладонях. Через некоторое время он, медленно двигая пальцами, перевернул фотографии; некий этап бессловесного диалога был пройден, и уже не было необходимости к нему возвращаться.

Обычно фотографии таят в себе ответы, которые становятся очевидными после спокойного размышления, — вначале же преобладает потрясение от вида преступления. Бьорн придавал большое значение фотографиям жертв, обстановке, мелким деталям. Он пропитывался всем этим, словно мысленно расхаживая по своей частной галерее. Обнаружив очередной шедевр, он принимался тщательно изучать его, при необходимости счищать пыль и паутину, чтобы изображение предстало перед ним в изначальном виде.

Что касается нынешнего расследования, то фотограф-стажер сделал довольно убогие снимки. Но, к счастью, у Бьорна по-прежнему сохранялось чутье медведя, и сейчас он вынюхивал детали обстановки, призвав на помощь интуицию, долгие годы бесполезно пылившуюся в книжном шкафу рядом с детективами в мягких обложках. «Эркюль Пуаро». Да, они правы: он и правда все похерил… Хотя нет — иначе он не открыл бы коробку со своими любимыми архивными делами, стоявшую на стеллаже с краю. Если как следует разглядеть клапан на крышке коробки, видно, что ее открывали множество раз. И другие безнадежно забытые коробки были доставлены к нему в кабинет. Кроме того, достаточно было протянуть руку, чтобы нашарить в ящике стола фляжку с водкой. Но сейчас ему совсем не хотелось спиртного. Его язык и нёбо не требовали «законного глоточка».