Бернадетт Энн Пэрис - За закрытой дверью

– Боже, Адам! – стонет Диана. – Возьми на заметку, пожалуйста!

– Это тебе, любимая. – Джек протягивает мне конверт. – Открой.

Я открываю конверт и вижу два билета на самолет.

– Ну же, Грейс, не томи! – умоляет Диана. – Что там? Куда Джек тебя везет?

– В Таиланд, – медленно выговариваю я, замирая от ужаса: если мы уедем, то все мои приготовления – все, что мне удалось сделать с тех пор, как я получила от Милли таблетки, – пойдут прахом!

– Какая ты счастливая! – улыбается Мойра.

– Скажи что-нибудь, Грейс, – подсказывает Эстер.

Я поспешно поднимаю голову:

– Это так неожиданно… То есть, конечно, здорово, но разве у нас есть на это время?

– Ты же сама говорила, что хочешь еще разок отдохнуть, пока мы с тобой вдвоем, – напоминает Джек. Повернул все так, будто Милли для меня – обуза.

– Но ты тогда сказал, что не получится. У тебя ведь дело Томазина?

– Да, но я постараюсь закончить с ним до отъезда.

– И когда вы едете? – интересуется Джайлс.

– Я взял билеты на пятое июня.

– Ты уверен, что дело Томазина рассмотрят так скоро? – изумленно спрашивает Адам.

– Надеюсь. Суд уже на следующей неделе.

– Даже если так – кажется, на этот раз все не так однозначно, как раньше. Если верить газетам, муж Дены Андерсон кристально чист.

Джек картинно поднимает брови:

– Только не говори, что воспринимаешь всерьез газетную писанину!

– И все же я бы не отметал версию с клеветой. Вполне вероятно, что она хочет сфабриковать дело против мужа, чтобы спокойно развлекаться с любовником.

– Вот эта версия как раз и сфабрикована от начала и до конца.

– Значит, ты полностью уверен в успехе?

– На все сто процентов. Я не проиграл ни одного дела – и не собираюсь.

– А ты, Грейс, что думаешь? – поворачивается ко мне Адам. – Ты ведь читала газеты?

– Я? Я думаю, что по этому мужу давно тюрьма плачет, – отвечаю я, хотя едва понимаю, о чем речь. Интересно, что бы они сказали, узнав это?

– Нет, Грейс, извини, но я никак не могу в это поверить! – заявляет Диана. – Не похож он на того, кто станет избивать жену. Не такой он человек.

– Джек говорит, что такие положительные персонажи как раз самые опасные, – небрежно замечаю я, и Эстер тут же впивается в меня взглядом.

– Наверно, безумно интересно, когда у тебя муж работает над такими резонансными делами, – произносит она, не отводя взгляд от моего лица.

– Вообще-то дома Джек мало говорит о работе. Особенно о каких-то конкретных делах – конфиденциальность все-таки. Я думаю, у тебя так же, Диана. – Тут я с напускной озабоченностью поворачиваюсь к Джеку: – И все-таки, насчет нашей поездки. Может, перенесем ее, Джек? Тогда и Милли сможем взять с собой.

– Но зачем?

– Если разбирательство не закончится вовремя…

– Оно закончится.

– А что, если нет? – упорствую я.

– Тогда ты поедешь одна, а я присоединюсь к тебе позже.

Я смотрю на него в недоумении.

– Мы не будем ничего переносить и отменять, – продолжает он. – Как все уже заметили, тебе нужен отдых.

– И ты что, правда отпустишь меня одну? Без тебя? – уточняю я, понимая, что этому не бывать.

– Ну разумеется!

– Очень благородно с твоей стороны, Джек, – одобрительно замечает Эстер.

– Обычное дело. Не лишать же мою красавицу-жену отдыха только из-за того, что я не смогу уехать вовремя.

– А я бы с превеликим удовольствием составила Грейс компанию, пока ты не подтянешься… – забрасывает удочку Диана.

– Жаль тебя разочаровывать, но задерживаться тут я не намерен, – отзывается он, поднимаясь из-за стола. – Грейс, дорогая, ты не поможешь мне на кухне?

Я следую за ним, подавленная тем, как неудачно все повернулось.

– Что-то я не вижу энтузиазма, – замечает он, передавая мне свечки для торта. – Ты же сама предложила туда съездить.

– Мне кажется, время не самое удачное. С этим твоим делом…

– Значит, ты считаешь, что лучше все отменить?

На меня накатывает волна облегчения.

– Разумеется, – отвечаю я.

– А как ты думаешь, Милли сможет переехать к нам пораньше – скажем, через неделю? Или, может быть, оставим ее здесь прямо сегодня? Пусть обустраивается в своей очаровательной красной спальне, а я на днях съезжу за ее вещами. Как тебе такой вариант? Мне сообщить гостям эту новость или мы через месяц едем в Таиланд?

– Поедем через месяц в Таиланд, – холодно отвечаю я.

– Я так и думал. Так, а где спички?

Я изо всех сил стараюсь не поддаваться отчаянию. Распеваю вместе со всеми «С днем рождения тебя» и аплодирую, когда Милли задувает свечи. Все вокруг смеются, шутят, а я никак не могу понять, почему моя жизнь превратилась в такой ад, какой никто из гостей не смог бы и вообразить. Если сейчас я вдруг во всеуслышание заявлю, что Милли угрожает опасность, что Джек собирается держать ее взаперти в жуткой комнате, пока она не сойдет с ума от страха, что он убийца и чудовище и что я у него в плену уже год и три месяца, никто не поверит. А что скажет он? Что у меня психическое расстройство, но узнал он об этом только после свадьбы. Что все вскрылось лишь во время медового месяца, когда я в холле отеля при всем честном народе обвинила его в удержании меня силой. Что мою неуравновешенность легко подтвердят администратор отеля, полиция и наш семейный врач. И что последние год и три месяца он провел в диком напряжении – ведь ему, помимо всего прочего, приходилось везде меня сопровождать, чтобы я не выкинула на публике какой-нибудь номер. Даже если Милли встанет на мою защиту и расскажет правду о своем падении с лестницы, он с оскорбленным видом ответит, что эту чушь ей в голову вбила я сама. С чего бы собравшимся верить мне, если версия Джека звучит куда правдоподобней?