Линвуд Баркли - Двадцать три

– Пожалуйста, сэр, прошу вас. Не знаю, хороший ли вы стрелок, но если спустите курок, может пострадать кто-то другой. Возможно, чья-то мать. Или отец. Или же сын и дочь. И еще должен предупредить: если вы спустите курок, я сделаю то же самое. Я буду вынужден застрелить вас. И хотя я проходил хорошую подготовку на стрельбище, есть шанс, что я могу задеть кого-то другого. Ни в чем не повинного человека.

Все кругом так и окаменели. Никто не осмеливался произнести ни слова. Люди затаили дыхание.

– Подумайте о своей матери. Подумайте, что через какое-то время она поправится. И вы будете ей очень нужны. Но как и чем вы сможете помочь ей, если будете сидеть в тюрьме и дожидаться суда?

Арлин подхватила:

– Он прав. Разве этого хотела бы ваша мама?

Карлсон посмотрел на нее, и в этом взгляде Арлин прочла: мне ваша помощь не нужна.

Но она продолжила:

– Если бы мой сын застрелил невооруженную женщину, не важно, по какой причине, я бы до конца жизни стыдилась его.

После этого в помещении настала мертвая тишина. Но длилась она не больше пяти-шести секунд.

Мужчина сказал:

– А лично я плевать хотел.

Приподнял ствол на четверть дюйма, посмотрел на женщину в хиджабе, сощурился.

Карлсон спустил курок.

Выстрел прогремел оглушительно и сопровождался взрывом испуганных криков. Пуля попала мужчине в верхнюю часть бедра, его отшвырнуло назад, как футболиста на поле, в которого врезался другой игрок-невидимка. При падении пистолет выскользнул из его руки и с грохотом покатился по полу.

Карлсон рванулся к нему, подобрал, потом полез в карман за пластиковыми наручниками.

– Ты меня застрелил! – завопил мужчина. – Господи Иисусе, ты меня застрелил!

Крики длились несколько секунд, затем люди, по крайней мере те, кто не лежал на носилках, громко зааплодировали. Карлсон убрал свое оружие в кобуру, сунул пистолет мужчины в нагрудный карман спортивной куртки. Затем приблизился к лежащему на полу мужчине. Из бедра его лилась кровь. Карлсон перевернул его на бок, чтобы было удобно сковать руки наручниками за спиной.

– Хорошая новость состоит в том, – заметил Карлсон, – что нам не придется долго везти тебя в больницу.

То была неплохая острота, особенно если учесть, что голос его дрожал, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из грудной клетки.

Проведя эвакуацию на водоочистительной станции, я набрал номер Ронды Финдерман.

– Если ты этого еще не сделала, – сказал я, – советую тебе позвонить губернатору. Если парней из национальной безопасности, которые занимались взрывом у кинотеатра, можно отозвать назад, пошли их на станцию по водоочистке. И предупреди, чтобы захватили костюмы химзащиты. Есть специальный план мероприятий по борьбе с утечками вредоносных веществ, и, похоже, здесь у нас как раз тот самый случай.

– Это шеф? – поинтересовался Рэндел Финли. Он шел сзади в нескольких шагах и прислушивался к нашему разговору. – Передай трубку! Потому что у меня есть жалоба!

– Кто это? – спросила Финдерман.

– Не важно. Так ты сделаешь, о чем я прошу?

– Да, – ответила она. – Знаешь, мне только что звонили из службы по охране окружающей среды. Они считают, что установили, какое вещество находится в воде.

– Позволь мне догадаться, – сказал я. – Азид натрия, да?

– Господи, да! А ты откуда знаешь?

– Эти гранулы рассыпаны по полу здесь, на станции, неподалеку от отсеков для фторирования. – Я понизил голос: – До сих пор я не слишком верил в то, что все это дерьмо, происходящее в городе, как-то связано с терроризмом. Но здесь почти очевидно – это самый настоящий террористический акт. И если нет, то я не знаю, что еще. Но скажи мне на милость, что это за штука такая, азид натрия?

– Очень скверная и опасная штука, – ответила Финдерман. – По крайней мере, когда добавляется в воду. Азид натрия используют в автомобильных подушках безопасности. Это среди всего прочего. Если пропустить через него электрический ток, превращается в газообразный азот – и происходит взрыв.

– Да, но здесь его использовали явно не с этой целью.

– Не имеет вкуса и запаха, и если добавить его к воде, то вызывает все те симптомы, которые мы наблюдаем у людей в больнице. Судороги, учащенное дыхание, резкое снижение кровяного давления, перебои в сердечной деятельности.

– И чем это можно лечить? – задал вопрос я.

– Ничем.

– Повтори?