Линвуд Баркли - Двадцать три

Губы у Джила слегка шевельнулись, хотя глаза по-прежнему оставались закрытыми.

– Что, что ты сказал? – спросила Арлин, склоняясь над ним и приблизив ухо к его губам. Губы снова зашевелились.

В ответ Арлин зашептала ему на ухо:

– Я говорить Марле этого не буду. Сам скажешь, когда тебе станет лучше. И потом, она знает, Джил. Она это знает.

Она выпрямилась, снова взглянула на Джила в надежде, что он откроет глаза. Потом взяла его за руку и крепко сжала в своей.

В дальнем конце коридора мужчина лет под сорок склонился над носилками, на которых лежала седовласая женщина. И не сводил глаз с женщины в хиджабе. Та шепотом переговаривалась с пациентом, которого с минуту назад осматривала доктор Морхаус.

Мужчина вскинул руку, указал на восточную женщину и сказал:

– А наглости у тебя хватает, черт побери.

Он произнес это довольно громко, так, что все присутствующие не могли не расслышать. К нему повернулись головы. Женщина в хиджабе тоже взглянула на него и тут же поняла, что он обращается к ней.

Мужчина не унимался:

– Быть здесь, среди нас! Для этого нужна смелость, леди.

Женщина с сильным акцентом произнесла:

– Вы ко мне обращаетесь?

– Разве вы видите здесь других террористов?

Женщина сочла, что отвечать на этот вопрос не стоит, и снова склонилась над своим близким.

– Думаешь, мы не понимаем, что происходит? – поинтересовался мужчина и начал не спеша подходить к ней.

Женщина снова обернулась.

– Пожалуйста, оставьте нас в покое, – сказала она.

– А ты знаешь, кто тут у меня лежит? – спросил он и указал на седовласую женщину. – Это моя мать. Ей шестьдесят шесть, и вчера она была самой здоровой женщиной в этом чертовом городе. А теперь едва цепляется за жизнь. И я не знаю, выкарабкается она или нет.

– А у меня здесь муж, – отозвалась женщина. – И он умирает.

– Но разве в том не виноваты ваши люди? Готовы пожертвовать жизнями родных и близких, а также своей жизнью ради идеи. Скажем, посылаете на людную площадь женщину, обмотанную пакетами с взрывчаткой…

– Прекратите! – воскликнула Арлин.

Мужчина перевел взгляд с восточной женщины на нее.

– Неужели не замечаете? Да они у всех на виду. Даже и не думают скрываться. Они здесь… повсюду. Только и ждут удобного случая.

– Заткнитесь, кому говорят! – крикнула Арлин. – Лучше позаботьтесь о своей матери. И не приставайте к этой женщине.

Дверь в коридор приотворилась, и вошел Ангус Карлсон.

– Что происходит? – спросил он, посмотрев сначала на Арлин, затем на мужчину, который все еще на нее указывал. С той разницей, что теперь в его руке был зажат какой-то предмет.

Он размахивал пистолетом.

Люди закричали. Те, кто стоял ближе к носилкам, попадали на пол или прикрывали своими телами больных. Все, кроме женщины в хиджабе, которая стояла, гордо выпрямившись и глядя прямо в глаза своему обидчику.

Карлсон немедленно выхватил свою пушку, направил ствол на мужчину и гаркнул:

– Полиция! Бросить оружие!

Но мужчина и не думал повиноваться. Вместо этого крикнул:

– Арестуйте ее!

– Сэр, опустите оружие, немедленно.

– Но разве вы не понимаете, что случилось сегодня? – возбужденно воскликнул мужчина. – Это террористическая атака! Сначала была одна на стоянке перед кинотеатром, теперь вот это. – Глаза мужчины наполнились слезами. – И моя мама умирает.

Карлсон понизил голос, но продолжал настаивать:

– Сэр, вы должны немедленно опустить оружие. Если все, что вы говорите, правда, это хорошо, очень хорошо, что вы довели этот факт до нашего сведения.

Восточная женщина покосилась на него, в глазах ее светились страх и гнев.

Карлсон смотрел на нее какую-то долю секунды, затем сказал мужчине:

– Будьте уверены, мы проведем самое тщательное расследование по вашему заявлению. И если это правда, не удивлюсь, если вас наградят медалью. Но пока вы стоите здесь, размахивая оружием, мы не можем предпринять сколько-нибудь решительных действий.

– Они всегда отмазываются, – произнес мужчина. – Всегда выходят сухими из воды.

– Мы проследим за тем, чтобы ничего подобного не случилось. – Карлсон подошел поближе, протянул левую руку. – И почему бы просто не отдать оружие мне? Давайте уберем его с глаз долой. Все мы сегодня находимся под влиянием сильнейшего стресса. Дошли, что называется, до точки.

Мужчина нервно переводил взгляд с Карлсона на женщину и обратно, но пистолет его был по-прежнему нацелен на женщину.

А Ангус Карлсон держал под прицелом его самого.