Фиона Бартон - Дитя

Она принялась утешать его, успокаивать. Но на самом деле его слова глубоко потрясли Анджелу: впервые он с такой неприкрытой честностью сказал о своих чувствах к их первой дочери. И о своей вине. Ник ни разу еще не говорил ей ничего подобного – даже по первости, в дни самого черного отчаяния, – и она даже думала, не погасила ли она сама в нем способность быть с ней откровенным. Ее бессильная ярость и всепоглощающее горе наполняли, казалось, каждый уголок их дома. И он просто обязан был держаться сильным и неколебимым. Только вот что происходило в его душе все эти долгие годы?

Анджела почувствовала, что теперь заново открывает для себя своего мужа и свой брак с ним, который мог бы…

Она принялась мерно покачивать его, потихоньку возвращая в тихие воды, пока оба они не успокоились.

– И что теперь? – поднял на нее глаза Ник. – Как все это будет дальше?

– Завтра приедут из полиции с нами поговорить. Они рассчитывают выяснить, кто же все-таки похитил нашу девочку, милый.

– Как же такое возможно? После стольких-то лет!

– Я не знаю, Ник. Но, по крайней мере, мы теперь хотя бы знаем, где она. Наша Элис.

Они тут же позвонили детям, пока новости не просочились в СМИ. Патрик молча выслушал мать – слышно было в трубке, как на заднем фоне играют перед сном его двое чад.

– Господи, мама! У меня это как-то в голове не укладывается, – сказал он наконец. – Где, говоришь, нашли останки? В Вулвиче? Это же в стольких милях отсюда! Как они могли туда попасть?

«Спокойно, сосредоточься на фактах», – сказала себе миссис Ирвинг.

Луиза ударилась в слезы, чего, собственно, Анджела от нее и ожидала.

– Как ты себя чувствуешь, мам? Как папа? Вы, наверно, себе места не находите! Я сейчас к вам приеду.

Судя по всему, дочь позвонила Патрику, потому что тот приехал сразу после сестры и смущенно застыл в дверях, глядя, как Анджела с Луизой снова обнимаются и вместе плачут.

Когда женщины успокоились и все вместе сели в гостиной на диван, Анджела вновь рассказала им историю похищения Элис. Впервые за последние двадцать лет этот факт вообще упоминался в семейном кругу: Ник велел Анджеле перестать расстраивать этим их детей, и она подчинилась. Однако в этот вечер можно было уже говорить обо всем. Кроме, разумеется, измены Ника. Анджеле стало даже любопытно, признается ли он в этом сам. В конце концов, это же была его тайна. Однако Ник об этом не заикнулся. И верно, некоторые вещи лучше, пожалуй, оставлять недосказанными.

– Завтра, думаю, это появится в газетах, – сказал Патрик. – Небось и журналисты сразу потянутся к нашему дому?

– Не знаю, Пэдди, – ответила Анджела. – Надеюсь, что обойдется. Но даже если и заявятся, я им все равно ничего не скажу. Просто посоветую им пообщаться с полицией.

– Ой, мама, могу себе представить, как они тебя замучают! – вздохнула Луиза. – Хочешь, я приеду и поживу пока у вас?

– Не волнуйся, милая, все с нами будет в порядке, – твердо ответил Ник. – Все эти годы мы старались пережить потерю. Так что справимся и с этим.

И все же он стал приходить теперь домой в обеденное время, делая вид, будто что-то забыл взять утром или же просто проходил мимо. И Анджелу это глубоко трогало.

Офицер по связям с семьей – весьма миловидная женщина по имени Венди Тернер, – звонила им чуть не каждый день, чтобы о чем-то спросить или что-либо уточнить, и Ник уже ничуть не волновался, когда в очередной раз пошел открывать дверь.

– О, день добрый, Венди! Как ваши дела? – услышала его слова Анджела и перелила суп обратно в кастрюлю. – А вас я никак не ожидал увидеть, Энди! Вы, пожалуйста, проходите. Анджела в кухне.

Первым вошел детектив-инспектор Синклэйр, и Анджела без лишних слов подставила ему стул. Детектив-сержант Тернер осталась стоять, прислонясь спиной к кухонной тумбе.

– Простите, что явились без предупреждения, – молвил инспектор Синклэйр. – Но мне хотелось лично донести до вас последние данные нашего расследования.

Тон его был слишком уж официальным, и Анджела опустилась на стул напротив него, а Ник встал позади, положив ей ладони на плечи.

– И что именно? – насторожилась она.

– Видите ли, мы установили, что тело Элис было погребено на Говард-стрит уже в 1980-х. Об этом свидетельствует и сама история этой застройки, и судебно-медицинские исследования частиц материалов, найденных вокруг ее тела.

Анджела начала было что-то говорить, но Ник ее остановил.

– Пусть Энди закончит, милая, – произнес он тихо.