Дот Хатчисон - Дети лета

– Это агент Кассондра Кирни…

– Касс, – вставила моя подруга, живо махнув рукой.

– … она работает в группе ФБР, официально подключенной к расследованию полиции Манассаса, чтобы найти женщину, убившую вашу мать и отчима. Она также моя давняя подруга, и я ей доверяю.

Касс слегка покраснела. Мы дружили уже десять лет, и степень наших дружеских отношений характеризовалась массой нюансов, но еще никогда, по-моему, я не выражалась столь однозначно. Хотя вряд ли до сих пор обстоятельства вынуждали меня к такой констатации.

Сара выдала мне свою робкую улыбку, но почти сразу озабоченно нахмурилась.

– То есть… вы больше не будете заниматься нашим делом?

– Формально я никогда и не занималась. И не могла бы.

– Из-за того, что нас привезли к вашему дому?

– Тут ты права. Касс работает в группе, и сегодня днем тебе, вероятно, еще предстоит познакомиться с парой ее коллег, но мне хотелось проведать тебя. После этого мне, возможно, уже не разрешат видеться с вами.

Сара удивленно глянула на нас.

– Какие странные правила…

– Да, странные, – согласилась я, – но они предназначены для вашей защиты. Кстати говоря, где Эшли?

– Один волонтер повел ее в нижнее кафе. Они решили поесть мороженого. По-моему, им просто хотелось увести ее из палаты… – Губы девочки задрожали, но она резко вздохнула и расправила плечи. – Эшли и вправду любила Сэмюела. Он дарил ей все, что она хотела.

– Она расстроена?

– Ужасно расстроена. Все твердит, что это я виновата. – Ее глаза прояснились, когда она взглянула на брата. – Мерседес…

– Я здесь, с тобой, Сара. – Присев рядом с ней на кровать, я положила руку ей на плечо.

– Нэнси считает, что нам не удастся найти дом для всех троих. Мне не… мне очень не хочется, чтобы нас разделили, но Эшли настолько сердита…

Приобняв ее за плечи, я попыталась мягко взбодрить ее.

– Похоже, Нэнси держит тебя в курсе последних новостей.

Девочка кивнула, уткнувшись в мое плечо.

– Она говорит, что это поможет мне. Может, я не имею права голоса в таких делах, но по крайней мере я знаю, что происходит.

– Вы говорили с вашими бабушкой и дедушкой?

– Один раз. Они… они вообще…

– Склонны к расизму?

– Ага.

Устроившись на стуле около кровати, Касс тихо молчала, хотя ее брови изумленно взлетели.

– И как я уже говорила, Эшли очень любила Сэмюела. Если бабушка и дедушка начнут поливать его грязью, то она, по-моему, просто сбежит. Да еще и Сэмми… – Сара шмыгнула носом, пытаясь не разреветься, и меня до глубины души потрясло то, как отчаянно она старается быть сильной. Я уже знала, что она сильная; я знала, что ей пришлось пережить.

– Что ты собираешься делать?

Касс поерзала на своем стуле. Она знала, что я предпочла работать в подразделении, занимающемся расследованием преступлений против детей, по личной причине; такого рода сведения обычно быстро распространяются, но я никогда не рассказывала ей, какова эта личная причина.

– Меня единственную забрали из семьи, – тихо сказала я Саре, – и моим многочисленным родственникам даже не дали права выбора. У тебя другой случай.

– Врачи говорили, что я чиста, – вдруг резко сказала девочка. – Это что, типа уроков гигиены, верно? Типа болезни от грязи?

– Могли быть и болезни, но они убедились, что ты не беременна.

– А вдруг я была? То есть была беременна.

– Тогда многое зависело бы от того, насколько давно и насколько это рискованно для твоего здоровья, – и потом уже стали бы решать вопрос о том, кто позаботится о тебе. В таких случаях не существует одного-единственного пути решения. А врачи что-то говорили о твоем излечении?

– У меня есть какая-то инфекция, но они говорили, что она очень распространенная. Гм, что-то вроде… иэмпэ .

– Да, ИМП. Это означает «инфекция мочевых путей», и верно, такое заболевание очень распространено среди женщин – по самым разным причинам. К счастью, оно не имеет существенных последствий и довольно легко излечивается.

– Они не разрешили мне добавить сахар в клюквенный сок.

– Надо же, как обидно!

Мы посидели еще немного, но мне показалось, что Сара не соврала, сказав, что теперь у нее все нормально. Когда мы уходили, Эшли еще не вернулась – может быть, и к лучшему. Ежели она так расстроена, как говорила Сара, то злится, вероятно, и на меня тоже. Пусть это не совсем логично, однако логика так редко сопутствует чувствам гнева, печали и психологических потрясений…

– Я вечно забываю, – начала Касс, когда мы направились в палату Эмилии.