Агата Горай - Память без срока давности

Иронично посмеиваясь над произнесенной восемнадцатого августа две тысячи первого года маминой фразой: «Да, случилась трагедия, но у тебя впереди еще вся жизнь, которую ты не сможешь просто просидеть взаперти», в подобном ритме я прожила год. В этот раз январь не поточил о меня свои клыки, но уже в мае мне казалось, еще чуть-чуть, и я сойду с ума от одиночества.

Мама регулярно писала письма на электронный ящик, но у меня не было желания отвечать. Да и что рассказывать?

Я нисколько не скучала по отчему дому. Я ненавидела все, что было связано с маленьким городишком моего детства. Родина и родственники, как вариант избавления от одиночества, не для меня. Искать дружбу и общение через Интернет? Это не то, чего мне хотелось. Да и лгать я никогда не умела, а мой внутренний мир вряд ли кому-то пришелся бы по душе. Как не сойти с ума от одиночества, не желая впускать в свою жизнь ни единого человекообразного?

Буль-два – так звали щенка голубого окраса породы «американский питбультерьер», которого я раздобыла по объявлению «отдам в хорошие руки». В нем я нашла свое спасение.

Собак я решила простить, в отличие от людей. Маркович был прав, собаки достойные друзья, просто мне не повезло.

Человеку, который борется со своими фобиями, часто советуют избавляться от них с их же помощью: клин клином. Вот и я решила, если выбирать между людьми и животными, пусть лучше будет пес, о котором я мечтала с детства. От недостатка людей в моей жизни я никогда не страдала, а о животном грезила десяток самых первых лет.

Пожирая горстями таблетки от аллергии, я каждый день приучала себя к пониманию того, что теперь в моем доме воняет псиной, но этот запах не несет в себе никакой опасности. Даже если этот пес позарится на мою рожу, он вряд ли что-то существенно испортит. Но мой Буль изо дня в день только облизывал меня с головы до пят, заставляя вздрагивать и напрягаться так, будто меня удерживают над пропастью головой вниз. Пес, как показало время, ни о чем плохом не помышлял, а только дарил мне свою искреннюю любовь и нежность. Спустя годы, отчетливо помня зловоние пасти Буля, который уничтожил мою жизнь, я ежедневно пропитывалась ароматом, принадлежавшим другому псу, который был способен спасти ее остатки.

Пес понимал меня с полувзгляда, он согревал меня прохладными ночами и выгуливал два раза в день, исключая возможность нам обоим подохнуть от недостатка кислорода. Он заменил мне все человеческие радости – стал моей семьей и другом, которому плевать на мое изуродованное лицо, мою злобную память и ненависть. Буль-два лизал мое лицо от переизбытка самых теплых ко мне чувств, и уже было не так важно, где до этого находился его язык.

Мне жилось если не хорошо, то терпимо, а оглядываясь на юность – просто замечательно. Жить в большом городе оказалось намного комфортнее: здесь до тебя нет никому дела, каждый утопает в собственной куче дерьма.

Пусть не совсем мой, а съемный, но дом. Пес, существо, способное растянуть мои губы в улыбку разнообразнейшими мелочами, начиная с жалостливого взгляда, заканчивая дурачеством с плюшевыми игрушками, которые я покупала ему тоннами. Слава техническому прогрессу – развивался Интернет, усовершенствовались компьютеры, мобильные телефоны перестали быть роскошью. На улицу можно было не выходить годами, но Буль не позволил мне превратить себя в домового окончательно. Я могла бы жить так вечно: заниматься почти любимым делом, время от времени играть в компьютерные игры, дурачиться с псом, самостоятельно удовлетворять свои чисто физиологические сексуальные потребности (прогресс не обошел стороной этот жизненно важный для обреченных на одиночество женщин аспект), иногда заливать особенно назойливые воспоминания давно минувших дней бутылкой-другой какого-нибудь пойла не слишком высокого качества (у меня с детства нелюбовь к спиртному, но иногда без его помощи было не обойтись). В таком ритме я прожила шесть лет и, может быть, сумела бы прожить сто, но в игру снова вступил отец. Даже отправившись на тот свет, он не забыл добить меня, в этот раз пригласив на съедение другого зверя.

Школа давно осталась в прошлом, и если бы не воля случая, судьба, рок, мое вечное «не судьба», я бы и дальше продолжала мирно и уединенно существовать в своем мирке, но… Смерть отца взвела курок, а встреча с прошлым не в голове, а наяву заставила его спустить.

26 мая 2012 года (двадцать четыре года)