Агата Горай - Память без срока давности

– Я вам не рассказывала, но дело не только в приближающейся дате… – На секунду я замолкаю, чтобы прочувствовать двадцать седьмое декабря прошлого года. – В прошлом году в этот самый день, только немного позже, случился мой первый поцелуй. Он ничего для меня не значил, как и для того мальчика, который с воплем: «Я обязан успеть до конца света перецеловать всех когда-либо нравившихся мне девчонок!» – впился в мои губы. Сложись моя жизнь по-другому, я бы, возможно, даже не считала бы его своим первым поцелуем, но теперь… Я так рада, что он у меня был. И знаете, что самое страшное – я почти уверена, что это был единственный поцелуй в моей жизни. А ведь сегодня у меня мог быть второй или двадцать второй… Но их уже никогда не будет, а все из-за проклятого пса!

Зло пинаю снег. Старик снова останавливается и пристально всматривается в мое неприкрытое лицо, искаженное, кроме увечий физических, еще и болью обиды.

– О, милая моя, не стоит так убиваться из-за каких-то там поцелуев. Пса проклинать тоже не нужно. Я прожил жизнь и что теперь знаю точно, так это то, что мы ни черта не знаем о том, что нам уготовано. Ты не знала в то утро, чем закончится день, как не знал этого и я. Как не знает никто. Ну, исключая, конечно, буйнопомешанных, которые утверждают, будто знают все, и всяких экстрасенсов да ворожей. Хотя двух последних можно смело отнести к первым. Все будет так, как должно.

– Да. Наверное.

Первые месяцы две тысячи второго не привнесли в мою жизнь ничего кардинально нового, и слава богу. Отсутствие каких-либо событий в моем случае – уже хорошее событие.

Я старалась не ссориться с родными и в школьных коридорах существовать невидимкой, но с приходом весны мой хрупкий мир в очередной раз разлетелся на тысячи осколков.

11 апреля 2002 года (четырнадцать лет, девятый класс)

На урок физкультуры я отправилась первой и заняла вакантное место у огромного дуба, возле которого начиналась площадка с турниками. Спрятавшись ото всех, я тихонько сижу и рисую, ожидая, когда прозвучит громкое: «Класс, стройся!» от учителя. Совсем скоро подтягиваются одноклассники, и я попадаю в ад.

– Скорее бы уже каникулы, я просто не могу больше делить одно помещение с этой уродкой, – ловлю я, но пока не понимаю, о чем речь.

Замираю.

– Это точно. Бедная, несчастная Лизонька… Тошнит уже от этого.

Сердце вздрагивает.

– Как по мне, для таких ущербных, как Кот, должны существовать отдельные школы. Безногие, безглазые, безрукие, косые, кривые, дауны и остальные, кого обделила жизнь, должны тусоваться с себе подобными, а не вызывать жалость у нормальных.

Мне хочется оглохнуть или уйти в одну секунду под землю, но я задерживаю дыхание и ловлю каждое слово.

– Нет, ну ее, конечно, жалко, но блин! Я уже не могу смотреть на этот ее глаз… А эти тряпки на лице… И уродская стрижка…

– Могу представить, что у нее под намордниками. Хорошо хоть ума хватает прикрывать свою рожу.

Лицо начинает пылать, а места, которые пострадали больше всего, оживают и будто кровоточат. Я не вижу этих великих ораторов, но угадываю голоса: Бородина Соня – рыжеволосая девица, возомнившая себя королевой красоты; Королек Аркадия – местная «Рапунцель», для друзей-товарищей просто Аркада, а иногда и Аркаша; Гаврилова Арина – особых примет нет, одна из одноклассниц; Журавлева Яна – овечка «Долли» – такая же курчавая и овца. Поскольку лучших подруг после Зои у меня больше не было, ни одна из этой стаи не являлась ни в прошлом, ни в настоящем близким мне человеком. Мы общались ровно настолько, насколько было принято общаться одноклассникам: смеялись на переменах, подкалывали друг друга, судачили иногда о моде и погоде, давали друг дружке списывать. Когда были детьми, иногда вместе играли в классики или резиночку, поле чудес или города, не более того. Возникает вопрос: кто вы такие, чтобы обсуждать меня и мою жизнь?

Медленно выхожу из своего укрытия. Обвожу взглядом сидящих на спортивном бревне, будто вороны на проводе, одноклассниц. Я не ошиблась, это действительно были голоса тех, о ком я подумала, только вот я не дождалась слов еще троих состоящих в этой же компании – Леры Шаховой, Наташи Ивановой и Лизы Шариковой. Могу только представить, что бы мне еще пришлось о себе узнать.

– Это на вас намордники нужно надеть, – прижимая к груди альбом, говорю спокойно и уверенно. Весь этот год я все время ждала чего-то подобного. Ну не могла я ошибаться, когда объясняла маме, ЧТО ждет меня в школе, просто не могла!