Джеймс Паттерсон - Президент пропал

Начался карьерный рост: она стала одним из ведущих специалистов по России, консультировала Объединенный комитет начальников штабов, руководила операциями ЦРУ в странах бывшего СССР и Варшавского договора. И в конце концов попала в руководство ЦРУ. Избираясь, я пригласил ее главным советником по России. Разговаривает она редко, да и то если обратиться к ней напрямую, но если уж разговоришь, то узнаешь о президенте Дмитрии Чернокове больше, чем он знает о себе сам.

– Что думаете, Эрика? – спрашиваю ее.

– Монтехо играет на руку Чернокову. Тот положил глаз на Центральную Америку с тех самых пор, как стал президентом. Лучшей возможности закрепиться там у него пока еще не было. Монтехо превращается в фашиста; на его фоне «Патриотас» выглядят борцами за свободу, а не марионетками России. Он «от и до» следует сценарию Чернокова. Монтехо – трус и болван.

– Тем не менее это наш трусливый болван, – напоминает Кэти.

Она права. Нельзя пускать в Гондурас марионеток «Патриотас». Россия будет только рада закрепиться в Центральной Америке.

– Годные варианты вообще есть? – спрашиваю я.

Все молчат.

– Тогда переходим к Саудовской Аравии. Какого хрена там происходит?

Слово берет Эрика Битти:

– Саудовцы арестовали несколько десятков человек, обвинив их в заговоре: мол, покушались на короля Саада ибн Сауда. Вроде бы, нашли оружие и взрывчатку. До покушения дело не дошло. Саудовцы сообщают, что убийцы «вышли на финальную стадию» подготовки, но «Аль Мабахит» устроил облавы и массовые аресты.

Сааду ибн Сауду всего тридцать пять, он младший сын бывшего короля. Год назад его отец перетасовал правительство и немало поразил всех, объявив кронпринцем и наследником престола Саада. Тогда многие саудиты огорчились. Не прошло и трех месяцев после возвышения Саада ибн Сауда, как его отец преставился, сделав парня самым молодым королем Саудовской Аравии.

До сих пор ему приходилось нелегко. Он переусердствовал, используя государственную полицию «Аль Мабахит» – несколько месяцев назад за одну ночь казнил больше десятка инакомыслящих. Неприятно. Однако что я мог поделать? Он нужен мне на престоле страны. В нестабильной Саудовской Аравии наше влияние сильно ослабнет.

– Кто стоит за покушением, Эрика? Иран? Йемен? Или это внутренние дела?

– Никто не знает, сэр. Неправительственные правозащитные организации твердят, что не было никакого заговора, что это лишь предлог для короля избавиться от соперников. Под раздачу попали менее влиятельные члены монаршей семьи. В ближайшее время там будет жарко.

– Наше участие?

– Мы предложили поддержку, но до сих пор нас в дела не посвятили. Ситуация… напряженная.

Беспорядок в самом стабильном регионе Ближнего Востока. А мне приходится решать свои задачи… Только этого не хватало.

В половине третьего я снова в Овальном кабинете и говорю по телефону:

– Миссис Копецки, ваш сын был героем. Мы благодарны ему за службу на благо родине. Я молюсь за вас и вашу семью.

– Он любил… любил свою страну, президент Данкан, – дрожащим голосом отвечают мне. – И он верил в свою миссию.

– Я не сомневаюсь…

– Зато я – нет, – перебивает женщина на том конце провода. – Не знаю, что мы там забыли, в тех краях. Неужели они сами не могут разобраться, как управлять своей поганой страной?

Потолочные огни быстро мигают. Да что у нас со светом?

– Я понимаю, миссис Копецки.

– Зовите меня Маргарет, как все. Можно называть вас Джон?

– Маргарет, – обращаюсь я к матери, которая только что потеряла девятнадцатилетнего сына, – зовите меня как вам угодно.

– Я знаю, что вы планируете уйти из Ирака, Джон. Так не пора ли прекратить планировать и просто уйти к черту оттуда?

В четвертом часу, по-прежнему в Овальном кабинете, встречаюсь с Дэнни Эйкерсом и Дженни Брикман, советником по вопросам политики.

Входит Кэролайн и в ответ на немой вопрос коротко и сдержанно кивает: новостей по-прежнему нет, все без изменений.

Сосредоточиться на обычных делах тяжело, а приходится. Мир не перестанет вращаться из-за нависшей над нами угрозы.

– По поводу запроса из Министерства здравоохранения и социальных служб, – начинает Дэнни. Настроения для презентации министра здравоохранения и соцслужб у меня сегодня нет, не хочу тратить время на несущественные вопросы, поэтому я попросил заняться этим делом Дэнни, чтобы тот потом все мне пояснил.

– Насчет программы «Медикейд» [14], – напоминает он, – в Алабаме. Вы же помните, что Алабама – один из штатов, которые не приняли расширение программы в рамках реформы здравоохранения и защиты пациентов?