Джеймс Паттерсон - Президент пропал

Лестер кивает, откашливается. Начинает притопывать.

– Но если… – Закончить у него не получается.

– Если все пойдет не так? Возьму вину на себя. Целиком и полностью.

– Я все равно попаду под раздачу, – говорит Лестер. – За то, что отменил слушание, не объяснив причин ни своим людям, ни общественности. Не в вашей власти, чтобы я вышел сухим из воды…

– Лестер, это ваша работа. Знали вы об этом или нет, хотели вы того или нет. Вы правы: гарантий я вам дать не могу. Гарантий нет вообще. Но я – главнокомандующий, и, глядя вам в глаза, говорю: безопасность страны под угрозой и мне нужна ваша помощь. Вы согласны?

Размышляет он недолго. Стиснув челюсти, опускает взгляд на руки.

– Господин президент, я и рад бы помочь, но и вы поймите меня: на нас лежит отве…

– Черт возьми, Лестер, родина – прежде всего! – Я слишком резко вскакиваю на ноги. Накатывает слабость, гнев. – Только силы зря на вас трачу.

Лестер тоже встает. Снова оттягивает манжеты рубашки, поправляет галстук.

– Значит, до понедельника? – Он будто и не слушал меня. Ему сейчас главное – вернуться к кокусу и гордо рассказать, как устоял перед искушением.

Спикер Роудс уходит, а я еще некоторое время смотрю на закрытую дверь. Сам не знаю, чего я от него ждал. Старого доброго патриотизма? Чувства ответственности? Капельки веры в президента?

Ну-ну, мечтать не вредно. В меня больше не верят. Просто невыгодно стало. Людей поощряют двигаться в ином направлении.

Итак, Роудс возвращается в свой угол, чтобы возглавить армию, которой даже толком не управляет. Его собственный кокус дергается от малейшего щебета в соцсетях. Порой и моя партия немногим лучше. Сегодня поддерживать демократию значит вестись на сиюминутные блага «Твиттера», «Снэпчата», «Фейсбука» и круглосуточных новостных циклов. Современные технологии мы используем, чтобы вернуться к примитивному виду человеческих отношений. СМИ знают, что продается хорошо: конфликты и разногласия. Сегодня проще поддаться гневу, а не искать ответы, проще негодовать, чем думать; эмоции оттеняют логику. Ханжеские и ядовитые остроты выдают за откровенный разговор, а спокойные взвешенные ответы кажутся затасканными и неискренними. Вспоминается старый политический анекдот: «Почему вы с ходу отталкиваете людей? – Помогает экономить время».

Сегодня даже правду от лжи отличить очень непросто, потому что грань между ними с каждым днем размывается все сильней.

Нам не выжить без свободной прессы, которая умеет соблюсти эту тонкую грань и следовать за фактами, куда бы они ни вели. Однако мир давит на журналистов, по крайней мере на тех, кто освещает политику, заставляет действовать ровно наоборот: пользуясь данной им властью, СМИ раздувают из мухи слона, цепляются к малозначительным промахам любых политиков, даже честных и деятельных.

Возникает «ложная равнозначность». Если выставляешь на свет слона в одном политике или партии, то надо срочно отыскать муху в противоположном лагере и раздуть из нее слона, чтобы тебя не обвинили в предвзятости. Тем более что «слоны» приносят определенную выгоду: сюжетам дают больше времени в вечерних новостях, в «Твиттере» тебя цитируют миллионы, и есть чем заполнить время в ток-шоу. Но когда мух не отличить от слонов, компании и правительства уделяют слишком мало времени и сил тому, что по-настоящему важно людям. И даже если мы беремся за дело, нас глушит очередная сенсация.

Однако за все приходится платить. Растут разногласия и недовольство, принимаются не те решения, упускаются возможности. Все больше политиков плывет по течению, ведь у них нет стимула для свершений; они раздувают пламя ненависти и гнева, хотя должны бы его гасить. Все понимают: так нельзя… Увы, сиюминутные выгоды соблазнительны, и мы предпочитаем верить, что наша конституция, общественные институты, верховенство закона и права выдержат любую напасть, а наши свободы и образ жизни не пострадают.

Я пошел в президенты, чтобы разорвать этот порочный круг. И по-прежнему надеюсь на успех, хотя сейчас мне надо разобраться с врагом у ворот.

Входит Джо-Энн.

– Пришли Дэнни и Алекс.

Джо-Энн раньше работала у губернатора Северной Каролины, которого я сменил. Она тогда впечатлила меня тем, как умело сопровождала передачу полномочий. Все ее боялись. Меня предупреждали: не нанимай ее, она из «этих», из оппозиции. Но сама Джо-Энн сказала мне тогда: «Господин губернатор, я недавно развелась, у меня двое детей в средней школе, и я на мели. Я не опаздываю, больничные не беру, печатаю быстрее, чем вы можете диктовать, а если станете вести себя как кретин, я первая вам об этом сообщу». С тех пор она всегда со мной. Ее старший ребенок недавно поступил на работу в Министерство финансов.