Джеймс Паттерсон - Президент пропал

Друг девушки, не доверявший нам поначалу, тоже выдвинул требование: общаться они будут только со мной, и для этого мне нужно одному, без помощников и охраны, встретиться с ними в людном месте.

Вот почему ваш президент «пропал».

Поскольку на кону стояло выживание нашей страны, я решился пойти на риск и, замаскировавшись, встретиться с теми двоими. Я по-прежнему убежден, что поступил правильно, хотя искренне надеюсь, что проходить через такое никому из будущих президентов не придется.

Много чего еще случилось за эти два дня. Подробности будут обнародованы со временем, когда раскроются недостающие детали, а конфиденциальные сведения засекретят.

После моего исчезновения в печати и на телевидении без конца звучали вопросы: куда я подевался? Чем занят? Почему от меня нет вестей? Напомню, что до этого я, вопреки рекомендациям советников, согласился выступить перед специальным комитетом палаты представителей, который должен был решить, подвергать меня импичменту или нет.

Некоторые углядели в случившемся взаимосвязь, что породило целую волну слухов. Мои сторонники среди новостных изданий и каналов предполагали, что у меня обострилось заболевание крови или случился нервный срыв на почве стресса, падения рейтингов и депрессии, связанной со смертью супруги. Противники, наоборот, сразу же начали строить версии, будто я отдал страну и демократию на растерзание самому безжалостному террористу в мире, а сам бежал, прихватив с собой деньги с тайных счетов.

Признаюсь, я не советовался ни с кем, кроме моего бывшего главы администрации. Даже вице-президент Брандт не знала о моих планах, хотя ей и предстояло сменить меня на посту президента, если б хоть одно покушение оказалось успешным.

Я не совещался и с руководителями Конгресса, так как не был уверен, что они сохранят все в тайне. А если б угроза вскрылась, всю страну охватила бы паника, что еще больше осложнило бы нашу задачу. Нам и так противостоял предатель из моего ближнего окружения, который располагал информацией об угрозе, но ничего никому не сказал. Кроме меня и бывшего главы администрации, в этот круг входили семь человек, включая вице-президента Брандт. Поскольку раскрыть предателя сразу не получилось, мне и пришлось оставить ее в неведении.

Как только я исчез, господин спикер связался с ней и сообщил, что если она сможет договориться с некоторыми представителями своей партии, то он наберет необходимое большинство – две трети голосов в Сенате, – чтобы снять меня с должности. Его не интересовало, кто станет президентом, поскольку ему на долгие годы был бы обеспечен полный контроль над законодательной властью. Вице-президент отказалась играть в эту игру, за что я ей бесконечно благодарен.

Я рассказываю вам все это не для того, чтобы продолжить войну с господином спикером, а чтобы устранить недопонимание и начать все с чистого листа. С каждой угрозой необходимо бороться сообща, невзирая на партийную принадлежность.

Если мы не прекратим культивировать экстремизм, ксенофобию, ненависть друг к другу, то от нашей демократии ничего не останется. Увы, сегодня в Америке все против всех. Политические баталии выглядят как некий кровавый спорт. В итоге мы склонны вешать собак на людей по другую сторону баррикад, вместо того чтобы протянуть руку и сотрудничать ради общего блага.

Так не годится. У всех нас свои убеждения – давайте спорить, давайте отстаивать их. Здоровая доля сомнения необходима, она спасает от излишней наивности или цинизма. В этом залог демократии. Но ей не выжить без взаимного доверия.

Свободы, закрепленные в Билле о правах, а также система сдержек и противовесов, заложенная в Конституции, нужны для того, чтобы общество не могло навредить само себе. Однако история показывает, что написанное слово имеет мало ценности – нужно, чтобы в каждую эпоху люди придавали ему смысл. Именно так афроамериканцам удалось из рабов превратиться в полноправных членов общества, хотя мы все с вами знаем, сколь много еще предстоит сделать. То же самое можно сказать и о правах женщин, трудящихся, иммигрантов, инвалидов. Продолжаются споры о рамках свободы вероисповедания и ее защите, а также о гарантиях равенства для всех, без учета гендерной самоидентификации и половой ориентации.

Каждый этот вопрос порождает серьезные разногласия, потому что готовых решений нет, а любая инициатива встречает яростное сопротивление тех, чьим интересам угрожает.