Джеймс Паттерсон: Президент пропал

– Господин президент, позвольте… – произносит Иваненко с искренним изумлением.

Такие люди способны, глядя прямо в глаза, убеждать вас, что Земля плоская, солнце встает на западе, а луна сделана из плесневого сыра. И при этом пройдут тест на полиграфе.

– Заговорщики сдали вас с потрохами.

– В отчаянном положении, – возражает он, не поведя и бровью, – люди готовы на все, лишь бы…

– Киллер, которого вы наняли, дала те же показания. Совпадения… их слишком много, чтобы закрывать на них глаза. Мы также отследили деньги, которыми Россия расплатилась с наемниками: «Ратниками» и Бах.

– «Ратники»? – переспрашивает он. – Бах?!

– Занятно, если вдуматься, что прежде чем напасть на домик, наемники дождались отъезда российской делегации.

– Ваши… ваши инсинуации совершенно беспочвенны.

Я киваю, даже позволяю себе холодно улыбнуться.

– Еще бы, вы же не дураки и провернули все через посредников. Возможно, кто-то и поверит вашим отговоркам. Но только не я.

Из показаний саудитов мы выяснили, что исходный замысел принадлежит Сулиману, и вознаграждение получал только он. Россия тут ни при чем. Однако русские знали, и когда путчисты испугались использовать собственные средства, то обратились к ним из расчета, что те тоже заинтересованы в том, чтобы поставить США на колени. Так Россия выступила не только посредником, а еще и оплатила услуги киллера и наемников.

Я поднимаюсь.

– Андрей, вам пора.

Он качает головой и тоже встает.

– Господин президент, как только вернусь в посольство, я сразу же свяжусь с президентом Черноковым и увер…

– У вас будет возможность пообщаться с ним лично.

Он удивленно замирает.

– Вас немедленно проводят на самолет до Москвы. Остальным сотрудникам посольства предписывается освободить помещения до вечера.

Иваненко ловит ртом воздух, на лбу проступают первые капли пота.

– Вы… Господин президент, вы закрываете посольство России в США? Разрыв дипотношений…

– Только начало. Мы подготовили очередной пакет санкций, увидев который вы пожалеете о том, что вообще решили связаться с саудовскими путчистами. Кстати, что касается систем ПРО, которые запрашивали у нас Латвия и Литва – тех, которые вы требовали не продавать… Так вот, Андрей, не волнуйтесь, продавать их мы не будем.

Он тяжело сглатывает, мускулы на лице немного расслабляются.

– Что ж, господин президент, хотя бы…

– Мы передадим их даром.

– Господин президент, я… я долж… Я не…

Я подхожу вплотную к нему, но даже не понижаю голоса.

– Передайте Чернокову: ему очень повезло, что мы вовремя остановили вирус. В противном случае России пришлось бы воевать со всем блоком НАТО. И она потерпела бы поражение. И не дай бог, Андрей, подобное когда-нибудь повторится. Да, кстати, не вздумайте вмешиваться в наши выборы. Впрочем, после моего завтрашнего выступления вам останется только фальсифицировать свои – это уж сколько угодно. А теперь, – говорю я, – вон из моей страны.

Джо-Энн входит в Овальный кабинет, где мы с Сэмом Гэбером изучаем отчет министерства внутренней безопасности о ходе расследования, связанного с вирусом Сулимана.

– Господин президент, звонил спикер палаты представителей.

Я поднимаю глаза на Сэма, перевожу взгляд на Джо-Энн.

– Не сейчас.

– Он просил передать, что завтрашнее слушание в специальном комитете отменяется. А еще он приглашает вас завтра вечером выступить с обращением к Конгрессу.

Неудивительно. Когда стало известно о том, что мы остановили вирус, у Лестера Роудза не осталось иного выхода, кроме как целиком поменять риторику (по крайней мере, публично).

– Скажи ему, что я ни за что не упущу такую возможность.

– Господин спикер, – объявляет парламентский пристав, – президент Соединенных Штатов!

В сопровождении эскорта я вхожу в здание Конгресса; парламентарии приветствуют меня стоя. Мне всегда нравилось выступать перед обеими палатами. Я иду по проходу, купаясь во всеобщем внимании, с непривычной легкостью отвечая на случайные реплики. Подумать только, еще неделю назад самым ужасным для меня было бы оказаться здесь. Тогда бы я ни за что не стал пожимать руки людям, которые первыми встречают меня у трибуны: вице-президенту Брандт и спикеру Роудзу.

И вот я стою перед Конгрессом. Телесуфлер мигает лампочкой, докладывая о готовности, а я молча впитываю в себя атмосферу. Мне выпала удивительная возможность: изменить нашу страну к лучшему.