Татьяна Коган - Кондитер

– Конечно. Предположительно.

Сэмми долго молчит.

– После этого я прочитал все твои тексты, какие ты выложил в сеть. Я писал тебе много раз, пытаясь выяснить, кто же ты такой – обычный графоман или тот, о ком я думаю? Но ты не отвечал. Даже не читал, наверное. Я регулярно заходил на форум, в ожидании обновлений, но в какой-то момент понял, что их больше не будет. Я решил, что интуиция подвела меня, и пора прекратить надеяться, ждать не пойми чего. Прежде чем удалить из закладок твою страницу, я предпринял последнюю попытку поискать в интернете случаи, похожие на те, что ты описывал в своих рассказах. Мне не давал покоя еще один нюанс.

Тубис поправляет очки, с возрастающим интересом глядя на рассказчика.

– Ты разместил десять рассказов. А ник себе выбрал А-11. У меня имелось две догадки: или одиннадцатое убийство еще не совершено, или же оно было слишком значимым для тебя, слишком личным, чтобы делиться им.

Сэмми останавливается, радуясь произведенному эффекту. Сан Саныч сжимает и разжимает кулак, борясь с желанием подойти к окну и распахнуть его настежь, подставить лицо под студеный февральский ветер.

– Я мог ошибаться, – продолжает Сэмми, расслабленно откидываясь в кресле. – Твой ник мог вообще ничего не значить. И все-же я решил взять это за условный факт, и, отталкиваясь от него, попытаться найти доказательства. Это случилось на второй день моих поисков в Интернете. Я наткнулся на громкое дело вдовы известного предпринимателя – я, кстати, читал о нем года три назад, но совсем не придал значения. А теперь у меня что-то щелкнуло в голове, и все детали того дела вдруг сложились в красноречивую картину.

Елизавету Гончарову держали в плену два месяца (похожий срок?), ей чудом удалось сбежать, она составила фоторобот преступника, и я чуть не кончил от восторга, когда в хреновом компьютерном портрете узнал знакомые черты не пойманного убийцы Оксаны.

Сэмми порывисто встает с кресла и опускается на колени рядом с Тубисом, заглядывая ему в глаза снизу вверх:

– Это ведь случайность, одна на миллион, на миллиард! Так ошибочные решения приводят к правильному ответу над математической задачей. Мне не доставало лишь подтверждения непосредственно от автора текстов. Мне требовалось знать, что я не идиот, не мечтатель, что я не выдаю желаемое за действительное. Откровенничать со мной ты не собирался, и тогда мне пришлось крепко поразмыслить над тем, что предложить тебе взамен на правду.

– Впечатляет, – не кривя душой произносит Тубис.

Пацан кажется почти невменяемым, как служитель культа, испытывающий религиозный экстаз. Но едва Сан Саныч об этом думает,

одухотворенное выражение на лице Сэмми сменяется на привычное, бесшабашно-веселое. Он встает с колен и возвращается в кресло:

– О том, как я выяснил, что Гончаров жива, и как вышел на ее след, я расскажу тебе, дорогой зритель, в следующей передаче. Ответил ли я на твой вопрос?

– Исчерпывающе, – Тубис поднимается с дивана и какое-то время молча смотрит на блеклое вечернее небо в окне. – Продолжим общение завтра.

Заметив, как мгновенно сник С-6, Сан Саныч добавляет:

– Мне нужно домой, покормить собаку.

Уже четвертый час утра, а я не могу уснуть. Меня знобит, все тело мелко вибрирует, словно внутри функционирует на всю мощность автономная электростанция.

Мы встретились. Черт возьми, это совершенно немыслимо! Я чувствую себя долбанным Нео из старого фильма, избранником, которому удалось невозможное. Мирозданье явно благоволит ко мне. Иначе как объяснить эту ошеломительную череду разрозненных событий, соединивших двух людей в одной знаковой точке?

Конечно, я представлял его немного иначе. В моем воображении он виделся более харизматичным, жестким. Первую неловкость я замаскировал глупой шуткой, я действительно нервничал, и еще как! Я вел себя, как балаганный фигляр, мне простительно – не каждый день знакомишься со своим кумиром. Как же хочется расспросить его обо всем на свете, узнать его мнение по любому вопросу. Но у нас не так много времени, он расщедрился лишь на трое суток дружбы, и посчитал, что этими жалкими крохами я буду счастлив довольствоваться.

Нет, дорогой Александр Александрович, тремя сутками ты не отделаешься. С тобой сложно, но я справлюсь. Я не из тех, кто легко сдается, и ты уже сам мог бы об этом догадаться.

В незанавешенное окно светит полная луна – старый желтый мяч, брошенный кем-то с задворок вселенной. В такие ясные ночи мне всегда хотелось отправиться в дорожное приключение, подбирать по пути красивых девчонок-автостопщиц, а потом заворачивать их вымытые до блеска тела в прозрачную пленку и оставлять на обочине.