Линкольн Чайлд - Синий лабиринт

– Этот скелет появился в коллекции в восемьдесят девятом году. Давайте с него и начнем. – Д’Агоста еще больше ослабил галстук. Черт, какая жарища! – Если этот тип избавился от своей жены, то не стал бы затягивать и как можно скорее избавился бы и от ее тела.

– Верно.

Марго перевела большой диск на аппарате в положение «вперед». На экране замелькали страницы старых газет, сначала медленно, потом все ускоряясь. Машина издавала жужжащий звук. Д’Агоста посмотрел на Марго. Вне стен музея она становилась другим человеком, более спокойным.

Он не мог отделаться от чувства, что это занятие, пусть и довольно любопытное, в конечном счете никак не продвинет расследование, даже если Паджетт действительно убил жену, а ее скелет спрятал в коллекции музея. В нем снова шевельнулась обида на Пендергаста, который объявился вдруг в музее, обнадежил д’Агосту, а потом, не сказав ни слова, исчез. Это было пять дней назад. Д’Агоста начал отправлять Пендергасту все более брюзгливые послания, но пока это не принесло плодов.

Когда они добрались до 1889 года, Марго замедлила прокрутку, листая страницу за страницей: истории о нью-йоркской полиции, колоритные или страшные события за рубежом, слухи, преступления и всевозможные происшествия, неизбежные в городе, который продолжал расти с сумасшедшей скоростью. А в конце лета появилось кое-что интересное:

Выпуск акций надземной железной дороги

Человек подозревается в убийстве исчезнувшей жены

Новая премьера в театре Гаррика

Разрушение сахарного кольца

Стинсон в тюрьме по приговору за клевету

Специальное экстренное приложение к «Нью-Йорк ивнинг индепендент»

Нью-Йорк, 15 августа. «Консолидейтид стил» сообщила о выпуске новых акций, обеспеченных приобретением стали для конструкций надземной железной дороги, сооружение которой планируется на Третьей авеню * Нью-йоркская полиция арестовала некоего доктора Эванса Паджетта из Нью-Йоркского музея в связи с недавним исчезновением его жены * Театр Гаррика в следующую пятницу выступает с премьерой новой версии «Отелло» с Джулианом Холкомбом в роли мавра * Пресловутое сахарное кольцо недавно, по слухам…

– Боже мой, – пробормотала Марго. – Значит, он и в самом деле убил жену.

– Здесь сообщается только об аресте, – возразил д’Агоста. – Давайте дальше.

Марго пролистала несколько следующих выпусков. Приблизительно неделю спустя появилось еще одно сообщение по этой теме. История вызвала интерес, и теперь ей была посвящена целая заметка.

Подозреваемый говорил об убийстве собственной жены за несколько дней до ее исчезновения * Во время допроса показал себя неразговорчивым * Директор музея отрицает сопричастность его организации.

Нью-Йорк, 23 августа. Доктору Эвансу Паджетту предъявлено обвинение в связи с исчезновением и предполагаемым убийством его жены, Офелии Паджетт. Друзья и соседи знали, что миссис Паджетт чахнет и страдает болями, которым сопутствуют усиливающиеся признаки умственных нарушений. Доктор Паджетт впервые попал под подозрение, когда его коллеги в Нью-Йоркском музее естественной истории, где он служит хранителем, сообщили полиции, что он несколько раз говорил о желании прекратить страдания жены. Названные коллеги сообщили, что в нынешнем прискорбном состоянии его жены виноват некий чудодейственный медицинский препарат, рекламируемый как панацея, и доктор туманно высказывался в том смысле, что жену «необходимо избавить от страданий». Доктор Паджетт после ареста не делал никаких заявлений ни полиции, ни прокуратуре, а лишь упорно хранил молчание. В настоящее время он содержится в «Тумсе» [25] в ожидании суда. Директор музея, когда к нему обратились за комментариями, ответил, что он ничего не может сказать в связи с этими прискорбными событиями, но должен отметить, что музей не имеет никакого отношения к исчезновению миссис Паджетт.

Д’Агоста усмехнулся:

– Даже в те времена музей был больше озабочен сохранением репутации, чем помощью в расследовании преступления. – Он помолчал. – Интересно, что это было за чудодейственное средство. Наверно, оно содержало кокаин или опий.

– Ее состояние вроде бы не похоже на обычную наркотическую ломку. Чахнуть… так в девятнадцатом веке говорили о человеке, больном туберкулезом. Но тут вот что интересно… – Она замолчала.