Джулия Хиберлин - Бумажные призраки

Останавливаюсь перед последней – третьей – дверью.

Запах тут сильнее всего. Я научилась задерживать дыхание на десять минут – это в пять раз больше, чем среднестатистический здоровый человек может не дышать в спокойной обстановке, в бассейне.

А я умею не дышать даже со связанными руками и ногами, когда вокруг ползает техасская змея неизвестной породы. Жаркой летней ночью я провела так три часа – в помойке, рядом с дохлым енотом. Да, я – сама себе реалити-шоу.

Поворачиваю ручку, и луч моего фонаря вспарывает абсолютную темноту частично переоборудованной ванной комнаты. Стены и окно закрашены черной краской. Линолеум липнет к ногам. На розовой раковине – жуткий ожог, покрытие сходит пластами. В углу стоит розовый унитаз с закрытой крышкой. Я ненароком задеваю шеей длинный шнур, протянутый вдоль комнаты, как бельевая веревка.

В углу помещается фанерный столик в форме буквы «Г». На нем – фотоувеличитель, стопка лотков, несколько бутылок. Фиксаж. Стоп-ванна. Проявитель. Пузырек с фиксажным раствором кто-то прогрыз: от дырки по фанерной столешнице и на пол стекает длинное пятно.

Виновница происшествия – дохлая крыса – лежит в шести дюймах от моей ноги.

В темной комнате, где фотографии должны занимать все свободные стены и сушиться на веревке, нет ни одной фотографии.

Я откидываю крышку унитаза. Он сухой, но воняет канализацией.

И тут происходит сразу две вещи.

Крыса на полу дает понять, что еще не сдохла.

Мой фонарик падает в унитаз и подыхает.

Прогнившие доски качелей царапают спину.

Вперед, назад. Вперед, назад.

В такт этому мерному покачиванию я жму кнопку на фонаре.

Вкл, выкл. Вкл, выкл.

Издевательство над моим воспаленным рассудком. Нет никакого «вкл». Фонарик не работает.

Запасная лампочка и батарейки остались в рюкзаке, который сейчас, наверное, лежит под головой у Карла вместо подушки. Возможно, он вывалил все содержимое на землю в двадцати футах от меня – сообразив, что такую тяжесть ему до машины не донести. Черт, а может, он и сам притаился в двадцати футах от меня!

Размеренное движение качелей убаюкивает. Теперь, когда мы познакомились поближе, я поняла: это те же зубастые качели, что я видела в книге Карла.

Вперед, назад.

Если оттолкнуться посильнее, видно кусочек неба над крышей. Здесь я – всего лишь одна из собравшихся на крыльце теней. Мы все хотим устроить кому-то сюрприз. Однажды я подготовила такой сюрприз на день рождения Рейчел. Впервые в жизни – на долю секунды – я увидела, каким бы было ее испуганное лицо. Благодаря Карлу я только таким его и вижу.

Обезболивающее теплым океаном лижет мой мозг – словно где-то под кожей поет джазовая певица. Голодные спазмы и болезненная пульсация в руке принадлежат кому-то другому. Сосны громко шуршат над головой – обычно от таких звуков я чувствую себя маленькой девочкой в теплой кроватке с уютно подоткнутым одеялом.

Надо успеть составить план дальнейших действий – пока я на это способна.

Добраться до пикапа в темноте не получится при всем желании.

Скоро рассвет. Часов через шесть. Или пять.

Я заставляю себя подняться с качелей. Все тело болит. Дверь по-прежнему открыта. Вхожу на кухню и ощупью выбираю себе стул с высокой прямой спинкой. С грохотом тащу его по коридору, пока он не врезается в рукодельный шкафчик. Нет, сейчас я не могу об этом думать.

Выбираю комнату с матрасом на полу и плотно закрываю дверь. Это комната Карла.

Все так же вслепую подпираю дверную ручку стулом, подхожу к окну и сдираю с него жалюзи. Они послушно падают на пол. Чем больше шума я создаю, тем больше власти чувствую над происходящим. Комнату заливает серый бальзам – света не очень много, но уже достаточно.

Я отпираю окно, рывком поднимаю раму и втягиваю острый коричный аромат сосен. Кажется, этим бодрящим запахом можно лечить рак. В моей тюрьме должен быть свежий воздух. Я оставляю окно открытым – плевать на людей и насекомых, мне надо чем-то дышать. Осторожно достаю из перевязи таблетки, пакет с камнями и тампоны.

Какой чуткий и в то же время омерзительный поступок со стороны Карла – оставить мне тампоны. Я открываю пакет с камушками и выкладываю восемь штук на подоконник, еще восемь – на наклоненную спинку стула, которым подперла дверь. Остальные разбрасываю под дверью. Не бог весть какая сигнализация, но хоть что-то.

Достаю из шкафа швабру и обмахиваю матрас, надеясь таким образом разогнать живность, которая могла в нем завестись. Затем вытаскиваю из кобуры пистолет и кладу его рядом со шваброй, со стороны здоровой руки.