Джулия Хиберлин - Бумажные призраки

Сквозь стекло я вижу, как на террасе суетится и расстилает спальные мешки Карл. Наконец он падает в одно из уличных кресел и затихает. В темноте загорается знакомый огонек. Можно даже не спрашивать, где он взял траву – мы же побывали в Остине, настоящем растаманском рае.

Интересно, сколько у Карла осталось моих денег – и трудно ли будет выкрасть их обратно? Хорошо хоть мне хватило ума стащить у него запасные ключи от машины и спрятать их в колесной нише.

Вздохнув, достаю из рюкзака крекеры с арахисовой пастой и пару яблок.

Когда я распахиваю французские двери, моему взору предстает безмятежная картина: гирлянды освещают террасу теплым светом, а кот мирно сидит на подоконнике, глядя в темноту на что-то, что видят одни только кошки. Барфли свернулся калачиком на спальном мешке.

Карл моментально оборачивается на скрип дверной ручки. Он подставляет мне стул, и я молча сажусь. Предлагаю ему яблоко. Он протягивает мне косяк. Я откидываюсь на спинку стула и делаю первую затяжку.

– Дурь называется «Белая вдова», – докладывает Карл. – И надо сказать, она просто душка!

Лишними вопросами я не задаюсь – например, почему мне так трудно прикасаться к Карлу, но совсем нетрудно подносить к губам его слюну, его ДНК. Почему я продолжаю холить и лелеять этого старика, словно прихотливый цветочек.

Две затяжки – и мой разум выходит на новую орбиту.

– Бывают иные встречи, совершенно даже с незнакомыми нам людьми, которыми мы начинаем интересоваться с первого взгляда, как-то вдруг, внезапно, прежде чем скажем слово, – говорит Карл.

Хоть бы он замолчал.

Я закрываю глаза и взлетаю. Мимо пробегает промокшая до нитки девушка, а Карл стоит за деревьями и смотрит. Красотка на пустынной дороге просит подвезти ее до города. Две маленькие девочки пропадают в лесной глуши. Николь качает на качелях своего сына. На стены старого викторианского особняка брызжет кровь. У кромки воды еще видны следы Виолетты.

Моя сестра с улыбкой крутит педали велосипеда. Она была такой циничной – и такой милой.

Косяк падает из моих рук на пол. Карл нагибается и поднимает его.

– Это Достоевский, – говорит он. – «Преступление и наказание». Прекрасные слова. Я бы даже сказал, мой девиз. Именно так я обычно делаю выбор. Решаю, кто достоин вечной жизни. На пленке и фотобумаге, разумеется.

Мой блокнот с советами по выживанию. Составлен в возрасте 11 лет.

Как съесть призрачный перчик с маминого огорода

1. Сперва проглотить четыре таблетки от изжоги.

2. Пососать лимонную дольку.

3. Зажать нос.

4. Откусить кусочек перца.

Карл в очередной раз замыкается в себе, причем это связано не столько с помутнением сознания, сколько со зверским голодом. Он отказывается говорить, пока я не принесу ему нормальной еды. Крекеры и яблоки – не дело. Затем он вспоминает про одно местечко, которое работает до глубокой ночи, потому что у Марфы собственный, весьма странный и непредсказуемый режим дня.

Травка заметно выветривается к тому времени, когда мы с Карлом подходим к его «местечку»: единственному столику для пикников во дворе крошечной пивной под названием «Планета Марфа». Посетителям также предлагается сесть в салоне старого автобуса или в яме, над которой соорудили вигвам. Мы заказываем тарелку сырных начос с двойной порцией халапеньо и две бутылки пива «Курс». Угощает Карл.

Он успевает смести половину начос, прежде чем замечает на столе книгу. Свою книгу. Со всех сторон торчат розовые листочки, которыми я перед выходом из отеля отметила нужные страницы.

Он проводит пальцем по заклеенному корешку и задерживается на словах «Путешествие во времени».

– Где ты это взяла?

– Не важно. Когда мне было восемь, я нашла у себя дома, под лестницей, копию твоего снимка.

Карл поднимает голову, прищуривается.

– Вот так новости! Что же ты раньше молчала? Теперь кое-что проясняется. Может, ты поделишься своими тайнами, а я – своими… Так и поговорим! Ладно? Колись: что за фотография? Что за дом?

– Всему свое время. Сначала твоя очередь. – Наконец я хоть немного владею положением. Это приятно. Может, позвать в игру и Уолта? Нет, у нас с Карлом что-то завязалось, нельзя это портить.

Он легонько поглаживает пальцем корешок.

– Кстати, я с удовольствием подпишу для тебя книгу – только обещай, что впредь будешь лучше с ней обращаться.

– На протяжении шести лет я просматриваю ее почти каждый вечер – пытаюсь тебя раскусить.