Уолтер Кенни - Скрытые пружины

Как-то раз после полудня я, разгорячённая игрой в крокет, поднялась на второй этаж и поспешила в комнату матери, чтобы получить у неё разрешение отправиться на прогулку в деревню под присмотром мисс Чемберс. Мне очень нравилась Лидфордская деревня, уютные домики с крытыми соломой крышами и говорливая миссис Донахью в лавке, всегда угощавшая меня лакричным леденцом. Воодушевлённая предстоящей прогулкой, я подбежала к материнской спальне и тут же ошеломлённо застыла рядом с приоткрытой дверью.

В спальне матери бушевала гроза. Я ещё ни разу не была свидетелем такого ожесточённого скандала между сёстрами. Глядя на благовоспитанную и всегда сдержанную тётушку Мод, сложно было даже вообразить, что она может с такой яростью выплёвывать чудовищные обвинения в адрес любимой сестры. Через приоткрытую дверь я видела, как они в одних панталонах и тонких шёлковых халатах стоят друг напротив друга, сжав кулаки и выкрикивая безумные упрёки.

– Ты ведёшь себя как подзаборная дрянь, одержимая лишь собственным эгоизмом! Я жалею о том, что вынуждена называть тебя своей сестрой! – выкрикнула тётушка Мод и добавила ещё одно слово, от которого с лица моей матери схлынула вся кровь.

В тот момент я испугалась, что мать кинется на сестру, такое страшное выражение появилось на её лице. Тихонько вскрикнув от испуга, я выдала себя, и они обе в тотчас же повернулись ко мне.

– Что ты здесь делаешь?! – распахнув дверь, спросила тётушка Мод, прищурив глаза, и я помню, как вздрогнула от неприкрытой злобы, звучавшей в её голосе. – А я всё гадаю, кто это постоянно шпионит за нами и подслушивает. Вот уж не думала, что ты такая испорченная девчонка, Маргарет! Было бы полезно высечь тебя розгами, чтобы избавить от дурных наклонностей.

Я чуть не задохнулась от беспочвенных обвинений, ведь тем летом я оставила свою слежку за матерью, опасаясь быть застигнутой на месте преступления и навлечь на себя её гнев. Красивое лицо тётушки Мод исказилось от ярости; сдвинув брови, она пребольно ухватила меня за локоть и потащила по коридору, прочь от спальни матери. Втолкнув меня в мою комнату, она срывающимся голосом приказала мне сесть на кровать и подумать о своём неподобающем поведении.

Уже одно то, что тётушка решилась выйти в коридор, будучи в прозрачном халате, без корсета и с неубранными волосами, говорило о том, что она явно находилась не в себе. А злобная гримаса на её лице и гадкие, оскорбительные слова, брошенные моей матери? Сидя на кровати и глотая слёзы, я лихорадочно размышляла о том, что же послужило причиной такой бурной ссоры между сёстрами.

Тогда-то я и догадалась, что фантазии моей матери о побеге имеют под собой реальное основание. Слёзы из-за незаслуженно нанесённой обиды продолжали медленно струиться из моих глаз, но уже через минуту я решилась на то, чтобы нарушить запрет тётушки и прибегнуть к привычному для меня способу получения информации. Мысль о том, что в спальне матери сейчас решается моя дальнейшая судьба, не давала мне покоя.

Сняв туфли, я выскользнула из своей комнаты и отправилась обратно. Дверь в комнату матери была закрыта, и я привычно пробралась в гардеробную, молясь о том, чтобы не обнаружить своё присутствие неосторожным шорохом. Сердце моё колотилось, как сумасшедшее, а по спине проползла, заставив меня вздрогнуть, липкая струйка холодного пота. Хуже всего было то, что в любой момент мисс Чемберс или Элизабет могли отправиться на мои поиски, ведь я обещала получить разрешение на прогулку и тотчас же вернуться к ним.

Медленно, по шажочку, я пробралась к закрытой двери, соединяющей спальню матери с гардеробной, и, втянув живот, как только смогла, пролезла между старым креслом с выцветшей кретоновой обивкой и узким ломберным столом. Скорчившись, чтобы занять как можно меньше места, я втиснулась в пыльный угол, затянутый паутиной, и замерла, приникнув левым ухом к тонкой стене.

Совсем рядом со мной раздались звуки шагов и скрип отодвигаемого стула, такие громкие, что я вздрогнула от неожиданности. Опустив глаза, я обнаружила, что в самом углу зияет небольшое отверстие, из которого пробивается слабый свет. Благодаря этой трещине я имела возможность довольно отчётливо слышать происходящее в комнате, и успела пожалеть о том, что не обнаружила эту лазейку раньше.

Какое-то время не было слышно ничего, кроме беспорядочных шорохов и всхлипов. Я уже подумала, что тётушка Мод покинула спальню матери и ушла к себе, но тут прямо над моей головой раздался её голос, слабый и осипший, будто она в одночасье заболела простудой: