Сабин Дюран - Солги со мной

– Могли бы и подождать, пока мы уедем.

– Могли бы… – слабо улыбнулась она.

– Что хуже: бульдозер или барбос? – Я старался ее рассмешить.

– Оба плохи.

– Бульдозер все-таки лучше. По крайней мере, не волнуешься, что его не кормят или бросили. Роет и роет себе, без эмоций.

Она опять улыбнулась, убрала изо рта прядку волос, подошла к грилю и села на металлический стул. Вытянула ногу и наклонилась, чтобы рассмотреть лодыжку – комариный укус или врастающий волос.

Я со вздохом опустился на свободный лежак. Решив не обращать на шум внимания, открыл книгу.

Спустя какое-то время появились Фрэнк и Арчи, с разбегу нырнули в бассейн и принялись плавать взад-вперед, вспенивая воду. Пришла Тина с красками. Последним по крутой тропинке очень медленно спустился Луис. Он встал внизу под инжиром, ни на кого не глядя, а потом, понурившись, прошаркал в дальний конец и лег ничком на шезлонг, бессильно свесив руки.

Я задремал. На сколько – не знаю. Когда проснулся, экскаваторы все еще переворачивали землю, но я остался один: лежаки опустели, вода в бассейне была гладкой, как стекло.

У ступенек наверх стояла Тина. Ее губы шевелились.

– Пол! – повторяла она. – Пол!

Я вскочил. Мир казался черно-белым, голова кружилась, в ушах звенело.

– Пол!

Подошла.

В очередной палатке. На сей раз из выцветшей материи в стиле шестидесятых, с рисунком в виде лодочек.

– Тебе никто не сказал?

– Что?

– Решили взять напрокат каяки и устроить пикник. Детям обещали. Да и Элис хочет сбежать от шума. Все в машине и ждут тебя.

– О, хорошо… – Я горестно скривил рот. – Никто и не предупредил…

Надел через голову футболку, и мы вместе поднялись к дому и через террасу вышли на передний двор. Лица за стеклами машины, урчание мотора. Пришло в голову, что обо мне вспомнили в самый последний момент. Нет, Элис бы про меня не забыла! Тина открыла багажник и выжидательно посмотрела.

– Извини, других мест не осталось.

Я забрался внутрь, скрючившись в три погибели между большими холщовыми пляжными сумками. Колени упирались в подбородок, голова прижата так, что ныла шея.

– Простите за опоздание! – весело извинился я перед всеми сразу. – Заснул!

Элис сидела прямо передо мной, в центре заднего ряда. Обернулась.

– Тебя пушкой не разбудишь.

– Совесть чиста.

Она протянула руку и коснулась моего плеча.

– Везет. – И добавила одними губами: – Прости…

Эндрю выехал на главную дорогу и почти сразу свернул направо около указателя «Пляжный клуб «Делфинос». Из-за сумок я толком ничего не видел.

– Это же вражеская территория! – удивился я, когда длинный асфальтовый подъезд закончился и мы остановились на парковке. – Уста адовы!

Все вылезали из машины. Началась агония ожидания, пока они потягивались и брали вещи. Наконец открылся багажник. На меня смотрел Эндрю.

– Это единственное место, где есть каяки, – твердо заявил он.

Снаружи все было белым. Ослепительным. Белые стены и беленые тротуары. Современный угловатый отель с мотивами одновременно греческими и восточными. Бирюзовые рамы на маленьких окнах, горшки с бамбуком. Несколько перистых пальм на клумбах белого гравия. Вышла из одной двери и исчезла в другой нестарая женщина с огромным мешком постельного белья. Где-то наверху канючил маленький ребенок. В остальном отель выглядел на удивление пустым. Никаких признаков мародерствующих орд, которые наводили такой ужас на Элис и Эндрю.

Эндрю взял одну пляжную сумку, вторую протянул мне, и мы, своей собственной мародерствующей толпой, поплелись через парковку к дальнему концу здания, за которым виднелся кусочек пляжа: сверкающая вода, небольшие резвящиеся волны, пасторальные пляжные зонтики из пальмовой листвы, полоска желтого, как заварной крем, песка. Вот где все люди! До слуха доносились крики и звонкие возгласы – особая акустика пляжа, которая напоминает шумное птичье пение. Стрелка на стене указывала в сторону «Администрации». Эндрю велел детям подождать снаружи и толкнул дверь, придерживая ее перед Элис и Тиной. Я помедлил, не в первый раз решая, держаться ли мне взрослых или же их отпрысков, и тоже вошел.

В маленькой жутко холодной комнате сильно пахло искусственным ванилином. На стене гудел кондиционер, на длинном столе горела свеча. На нас обернулись трое мужчин. Один сидел за столом, другие стояли, оба в плотных темно-синих брюках и крахмальных белых рубахах с аккуратно закатанными выше локтя рукавами. На ремне висело оружие. Полиция.