Джонатан Келлерман - Жертвы

– Юрист просто взял и свернул палатку?

– Возможно, ее напугал сам факт подачи жалобы. Открути-ка назад, к списку арестов Бранд.

При более внимательном взгляде вскрылась интересная закономерность: Бранд всегда освобождали без предъявления обвинения или продержав одну-две ночи в участке. В тюрьме она не провела ни одного дня.

– А у нее, оказывается, свои чары, – заметил Майло.

– Или по какой-то причине ее все жалели.

– По какой, например?

– Психическое заболевание.

Вытянутая по экрану галерея фотографий Дейдры Бранд представляла печальное зрелище.

В девятнадцать – блондинка со свежим лицом, арестованная за марихуану. Но уже тогда внимание привлекало окоченелое, застывшее выражение и блеклые враждебные глаза, в которых не было и намека на страх, сопутствующий обычно первому аресту. А это значило, что она и прежде нарушала закон, но никогда не попадала в тюрьму.

Либо же аффект притуплялся психическим заболеванием.

К двадцати пяти Дейдра стала поразительно быстро стареть, из-за потери нескольких зубов осунулось, как будто провалилось лицо. На последней фотографии, когда она еще не перешагнула пятидесятилетний рубеж и уже имела за спиной три десятка лет криминального стажа, мы увидели иссохшее лицо, уродливое, с резкими чертами, местами распухшее, а местами костлявое и накрытое растрепанной шапкой седых волос. Кожа отливала розоватым глянцем, появляющимся обычно у людей, годами живущих на улице.

Изменились и глаза, которые не просто поблекли, но и как будто заполнились пустотой запертой камеры. Пустотой, которую я видел много раз.

В сорок девять она выглядела на все семьдесят.

– Бездомная, потому и адреса нет, – сказал Майло. – Жалкое зрелище. И, по-твоему, ее боится Феллингер?

– Может, я ошибся и она всего лишь досадная помеха, от которой он не в силах избавиться…

– Мы пытаемся сделать Феллингера психопатом-убийцей. Почему он не хочет решить проблему старым способом?

– А кто говорит, что он ее не решил?

– Господи…

Лейтенант начал мучительные поиски документов по жалобе Феллингера. Задача нелегкая, поскольку дела, не дошедшие до суда, никого уже не интересуют, и их либо выбрасывают, либо отправляют в какие-то глухие уголки, либо просто теряют. В конце концов ему ответил студент, проходящий практику в офисе городского прокурора.

Майло повесил трубку.

– Ты прав. Стычка случилась в торговом центре к западу от здания Феллингера. Он приходил туда на ланч, а миз Бранд частенько там попрошайничала и уже давно всем осточертела. Законы о праздношатании значительно выхолощены судебными решениями, и секьюрити торгового центра не могли ничего с ней поделать – при условии, что она не проявляла физической агрессии. Проблемы с Феллингером начались после того, как она расколола на милостыню всех, кроме него. Они сцепились, слово за слово, и вот он уже заявляет, что она пыталась его ударить, хотя никто это не подтверждает. Феллингер произвел гражданский арест, повалил ее на землю и удерживал до прихода настоящих полицейских. Окружной прокурор отказался возбуждать уголовное дело, поэтому Феллингер обратился в гражданский суд с заявлением о том, что Бранд «продемонстрировала общественно опасное поведение».

– Для тебя это что-то значит?

– Она его изводила.

– Ха. Бранд провела сорок восемь часов у окружного психиатра, и ее отпустили. На предварительные слушания она не явилась, и Феллингер в конце концов заявление отозвал.

– Сначала она так ему досаждает, что он ее арестовывает, а потом в нем просыпаются добрые чувства?

– Мне тоже не нравится, чем это отдает.

Ни в списках жертв, ни в морге на Саут-Мишн-роуд имени Дейдры Бранд не фигурировало.

– Такая женщина все равно что беспризорник, она может быть где угодно, – сказал Майло.

– Если только он не взялся решить проблему в своем стиле.

– С обедом на двоих?

– Может быть, с фастфудом. Социальная иерархия и все такое.

К тому времени, когда я собрался уходить, Майло определился с приоритетами.

Разыскивать психически нездоровую бездомную женщину, которая может быть где угодно, бессмысленно. И хотя сомнения в том, что убийца именно Грант Феллингер, еще оставались, за адвокатом устанавливалось наблюдение, вести которое должны были трое: сам лейтенант, Бинчи и Рид.

– Поцелуй женщину, приласкай дворняжку и наслаждайся стейками, – напутствовал меня он, поворачиваясь к монитору.