Стюарт Тёртон - Семь смертей Эвелины Хардкасл

– Что это?

– Таблетки от головной боли. В обмен на мою шахматную фигуру.

– Вот на эту рухлядь? – Я отдаю ей грубо сработанного слона. – Зачем она вам?

Она улыбается, глядя, как я заворачиваю таблетки в голубой носовой платок.

– Потому что вы мне ее подарили. – Она зажимает фигурку в кулаке. – Это ваше самое первое обещание. Из-за этой фигурки я перестала бояться и этого странного места, и вас тоже.

– Меня? А чего вам меня бояться? – Мне больно думать, что я мог ее чем-то обидеть.

– Ох, Айден, если у нас все получится, то все в Блэкхите будут вас бояться.

С этими словами она уносится с опушки на лужайку у пруда. Может быть, юный возраст Анны, ее характер или просто окружающее нас колдовское уныние странным образом лишают ее всяческих сомнений. Она совершенно уверена, что ее план сработает. Может быть, чересчур уверена.

Я стою на опушке, смотрю, как она берет с клумбы белый камень, делает шесть шагов и роняет его в траву, потом примеривается к дверям бальной залы, проверяет направление, удовлетворенно кивает, вытирает грязь с ладоней, сует руки в карманы и уходит.

Мне отчего-то становится не по себе.

Я оказался здесь по доброй воле, а вот Анна – нет. Чумной Лекарь привел ее в Блэкхит с какой-то неведомой целью.

Я не знаю, кто такая Анна, и следую за ней вслепую.

Дверь в апартаменты заперта, внутри тихо. Я хотел поговорить с Хеленой Хардкасл до того, как она уйдет по делам, но, судя по всему, владелица особняка не любит прохлаждаться. Снова дергаю ручку двери, прижимаю ухо к створке. По коридору идет кто-то из гостей, с любопытством косится на меня. Увы, все мои старания напрасны. Хелены Хардкасл в апартаментах нет.

Уходя, я внезапно осознаю, что дверь в апартаменты еще не взломана. Рейвенкорт обнаружит взлом к обеду, так что это произойдет в следующие несколько часов.

Мне любопытно, кто взломщик и что он там искал. Поначалу я подозревал Эвелину, потому что у нее был один из револьверов Хелены. Однако же именно из него Эвелина стреляла в меня сегодня утром, а значит, она украла его раньше и взламывать дверь ей не нужно.

«А может, она искала там что-то еще».

Кроме револьвера, из апартаментов исчезла страница дневниковых записей. Миллисент считала, что ее выдрала сама Хелена, чтобы скрыть какую-то встречу, но дневник перемазан отпечатками пальцев Каннингема. Он наотрез отказался объяснить, что делал в апартаментах, и категорически заявил, что не взламывал дверь. Но если я подстерегу его за этим занятием, то ему придется во всем сознаться.

Приняв решение, я прячусь в дальнем конце сумрачного коридора и начинаю ждать.

Пять минут спустя Дарби становится скучно.

Нервно расхаживаю туда-сюда, никак не могу его успокоить.

В конце концов иду в гостиную, откуда доносятся ароматы завтрака, собираюсь принести в коридор кресло и тарелку с едой. Может быть, это хотя бы на полчаса утихомирит Дарби, после чего мне придется искать новых развлечений.

В гостиной идет ленивая беседа. От полусонных гостей еще веет вчерашним празднеством: перегаром и въевшимися в кожу запахами застарелого пота и сигарного дыма. Они тихо переговариваются, а двигаются медленно и осторожно, как растрескавшиеся фарфоровые статуэтки.

Беру с буфета тарелку, накладываю на нее яичницу и почки, хватаю с блюда колбаску и отправляю в рот, утираю жир с губ рукавом. Я увлечен своим занятием и лишь немного погодя замечаю, что все в гостиной притихли.

В дверях стоит коренастый тип, цепким взглядом скользит по лицам гостей; те, на ком он не останавливается, облегченно вздыхают. С виду он настоящий громила, с рыжей бородой и вислыми щеками, а приплюснутый, не единожды сломанный нос напоминает яйцо, выпущенное на сковороду. Грузное тело с трудом втиснуто в потрепанный костюм, на широченных подносах плеч блестят капли дождя.

Взгляд громилы придавливает меня, как валун, скатившийся с горы.

– Вас ждет мистер Стэнуин, – заявляет тип грубым, резким голосом.

– Зачем?

– Он вам сам скажет.

– Передайте мистеру Стэнуину, что я сейчас занят.

– Сами не пойдете, я вас отнесу, – угрожающе ворчит он.

Дарби уже вне себя от возмущения, но скандалить нет смысла. В одиночку мне не справиться с этим типом, так что придется встретиться со Стэнуином, а потом вернуться к прерванному занятию. Вдобавок мне любопытно, что ему от меня нужно.

Оставляю тарелку с едой на буфете, следом за громилой выхожу из гостиной. Он пропускает меня вперед, подталкивает к лестнице, на лестничной площадке велит повернуть направо, в отгороженное восточное крыло особняка. Отвожу портьеру, влажный воздух ударяет в лицо; передо мной тянется длинный коридор. За дверями, косо висящими на полуоторванных петлях, виднеются пыльные комнаты, в которых стоят продавленные кровати с ветхими балдахинами. От пыли першит в горле.