Крэйг С Залер - Духи рваной земли [litres]

Неутомимо и самозабвенно твоя семья ищет тебя и твою сестру, и их любовь и преданность повергают меня в стыд.

Несколько раз за время пленения я видел тревожный сон, религиозное видение, которым хочу поделиться с тобой, пусть Редакторы наверняка перечеркнут его описание.

На согбенной спине через необъятную расщепленную пустыню несу я большой черный сундук. Под красным небом, сыплющим беспрестанно пепел, влачу тяжкое бремя и вдыхаю зловонные пары. Год за годом блуждаю я, пока не встречаю высокого сухощавого человека в черном одеянии и с камнями вместо глаз. Я спрашиваю, не видел ли он Иветту Апфилд, и он кивает – да, видел. Он вынимает камни из глазниц и вколачивает их мне в лицо, разрывая глазные яблоки, так что на мгновение я слепну.

Но камни теплеют, и постепенно вновь обретаю я силу зрения.

Я на холодной серой улице, что у нашего дома в Сан-Франциско. Тащу по лестнице черный сундук, переступаю порог и вижу тебя, спящую в постели. На тумбочке – ноты гимнов с твоими пометками лежат лицом вниз, и, протянув руку, чтобы перевернуть их, я понимаю, что являюсь тенью, призраком, духом, не живой плотью.

Я роняю ношу, и громкий стук пробуждает тебя от сна. Ты смотришь на черный сундук, поднимаешь крышку и видишь лежащего в нем человека. «Кто ты?» – спрашиваешь ты истерзанное тело Сэмюэля С. Апфилда IV. «Кто ты?»

Ты не узнаёшь меня, и я благодарен.

Не заслуживающий прощения и спасения, Человек, который был

Иветта отложила письмо и подняла глаза. Молчаливые и серьезные, перед ней стояли двое – Брент и Штукарь. Спрашивать, не они ли те самые Редакторы, о которых упоминалось в письме, она не стала. Огромный, остававшийся без ответа вопрос высасывал воздух из ее легких и вызывал головокружение. Стены форта пульсировали, уши заложило, как бывает при быстром изменении давления.

– Он жив? – Задав вопрос, хормейстерша с горечью осознала, что ни тот, ни другой ответ не принесут радости ее сердцу.

– Жив, – кивнул Брент.

Сдерживая подступившую к горлу тошноту, Иветта отвернулась от брата, Штукаря и Долорес и отползла в дальний угол деревянного ложа.

– Хочешь увидеть его? – спросил ковбой.

Иветта не знала, что сказать. Благочестивый, благородный прелестный блондин, супругой которого она стала перед Богом и которого любила всей душой, исчез, растворился, столкнувшись с финансовым крахом, и превратился вдруг в тонущую крысу, отчаявшуюся, подлую, бездушную. Потрясенная, она прислонилась лбом к стылой каменной стене.

– Хочешь увидеть его? – повторил Брент.

Если Иветта и хотела чего-то, так только проскользнуть в какую-нибудь трещинку и исчезнуть.

– Он продал нас, чтобы нами пользовались, – и нами пользовались. И вот теперь ты – ходячий скелет, я – калека, отец мертв, и мы еще не добрались до дома. Будь все проклято! – Долорес хлопнула ладонью по дереву. – Ты ненавидишь его?

Иветта кивнула и почувствовала, как камень царапнул кожу.

– Конечно. Но и жалею тоже.

– Его не за что жалеть.

Спорить с сестрой хормейстерша не хотела.

– Пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Знаю, ты милосердная христианка, – сказала Долорес, – но сейчас для милосердия не самое подходящее время.

– Вера – все, что у меня осталось, – ответила Иветта.

– Никакого бога здесь нет. А твой муж за тысячу миль и сто лет от границ прощения.

Слова сестры, полные осуждения и вместе с тем лицемерия, направили мысли Иветты в другую сторону. Хормейстерша отвернулась от стены и посмотрела Долорес в глаза.

– А как же папа?

Брент и Штукарь замерли.

– А он здесь при чем?

– Ты ведь любишь его, да?

– Конечно. – Взгляд Долорес метнулся к телу старика.

– Даже несмотря на то, что он нарушал закон?

– Иветта… – предупредил Брент.

– С твоим Сэмюэлем С. Апфилдом Четвертым это никак не связано! – бросила Долорес. – Папа растил нас и любил. Он был хорошим человеком.

– А как ты думаешь, сколько невинных людей он убил и искалечил, когда был бандитом с Длинным?

Долорес кинулась было к сестре, но ее удержал Брент.

Цирковой пес гавкнул на рыжеволосую женщину и угрожающе зарычал.

– Успокойся, – сказал Брент Долорес. – Ты же не обидишь ее.

– Она сравнивает нашего папу с этой чертовой крысой, своим муженьком!

– Папа никогда не предавал нас, как предал Сэмюэль, – сказала Иветта, – но он убивал людей ради денег, что тоже плохо.