Крэйг С Залер - Духи рваной земли [litres]

Шагая по унылой серой улице, подгоняемый суровыми ветрами и шипением газовых фонарей , я пытался представить, как мог бы вступить в схватку, но эти омерзительные типы были вооруженными убийцами, а я – продавцом эликсиров. Следуя знакомым маршрутом к нашему дому, я преисполнялся презрением к себе .

У «Мясной лавки Дивера», закрытой, как и прочие заведения в столь поздний час, в нос мне ударил сильный, едкий запах, который я вряд ли смогу точно описать. Неожиданно для себя самого я свалился посредине улицы и забился в конвульсиях. Сопровождающие наблюдали за моим припадком со стороны, покуривая сигары, распространявшие запах аниса.

Через какое-то время мне удалось овладеть собой, подняться и продолжить путь к дому на углу Кларкс и Хьюли, где мы жили. Мои мольбы – убрать его и перенести в какое-нибудь безопасное место – остались без ответа.

Я поднялся по знакомой лестнице с таким чувством, будто целый год прошел с того времени, как мы с Дэвидом спустились по этим же ступенькам. Двое из шести призраков сопровождали меня.

– Не запирайте дверь, – шепотом сказал один, а другой пригрозил оружием.

Я переступил порог, а эта жуткая парочка осталась в коридоре. Их сообщники внизу наблюдали за передним и задним выходами из здания.

Вы с Долорес спали.

Ты, возможно, помнишь, что сырая зима Сан-Франциско вызвала у твоей сестры заложенность носа, и она по причине забитых пазух спала с открытым ртом, демонстрируя миндалины незаконченному потолку в гостевой комнате.

Прокравшись к Долорес, я капнул снотворное прямо в открытое горло.*

Не видя ничего из-за слез, Иветта отложила письмо, обняла сестру тонкими, как палочки, руками и крепко ее сжала.

– Не могу… не могу больше читать это. Просто не могу.

– Ты должна закончить.

Иветта покачала головой.

– Это ужасно.

Долорес взяла шесть оставшихся листков.

– Если хочешь, могу прочесть вслух.

Иветта вытерла глаза и забрала омерзительное сочинение.

Потом я проскользнул в нашу комнату и увидел, что ты спишь под тем бордовым шерстяным одеялом, которое подарил нам негр из дома твоего отца, и, не в силах смотреть, отвернулся.

На тумбочке с твоей стороны лежали ноты гимнов с пометками на полях, сделанных тобою поздно вечером. Я перевернул их лицом вниз.

Шорох разбудил тебя.

– Сэмюэль…

– Да, мое сокровище? – Я спрятал пузырек в карман.

– Почему тебя так долго не было? – спросила ты.

Я не планировал разговаривать с тобой, и воображение отказывалось импровизировать.

– У Дэвида проблемы. Бедняга вложил все свои сбережения в одно рискованное предприятие, и оно лопнуло, внезапно и безнадежно. Он разорен и в отчаянии.

Ты села и поправила ночную сорочку.

– Почему он ничего не сказал за обедом? Мы – его ближайшие друзья в Сан-Франциско.

– Не знаю, почему он промолчал.

– Почему ты плачешь?

Ты, может быть, помнишь, что я не смог ответить на твой вопрос.

– Хочешь, согрею тебе молока? – предложила ты.

– Сам согрею, – сказал злодей, за которого ты вышла замуж.

Я вышел в кухню, поставил миску на плиту и подогрел немного молока для нас обоих. Потом вернулся в комнату и подал тебе стакан, в который добавил прописанную дозу снотворного.*

Ты выпила молоко и вскоре зевнула.

– Да опустится тьма.

Глаза закрылись, и я поцеловал твои чудные веки. Ты погрузилась в глубокий сон. Призраки вошли в квартиру и забрали вас обеих, тебя и сестру.* Обессиленный, я свалился и очень долго пролежал без чувств, а очнувшись на следующий день в сумерках, выпил остатки снотворного, но организм не принял его и яростно исторг. Моя попытка самоубийства оказалась не более успешной, чем деловые предприятия и женитьба.

Наутро после неудавшейся попытки – за два дня до Рождества Христова – в дверь нашей квартиры постучал нежданный гость. Его настойчивость осталась без ответа, и через какое-то время он ушел. Я выпил шампанского, которое мы пили с твоей сестрой, когда праздновали Новый год, но заставить себя съесть что-нибудь не смог, и продукты в леднике пропадали на глазах.

В десять часов того же вечера гость вернулся и уже решительнее приложился кулаком к нашей двери. Бесцеремонный стук потревожил Лодеров, из чьей квартиры последовало замечание по поводу шума. Посетитель назвался Брентом Плагфордом, братом женщины из 3Б, и наши соседи вспомнили, что видели его прошлой зимой, когда он приезжал к нам.