Крэйг С Залер - Духи рваной земли [litres]

Долорес положила руку на правое плечо сестры и оттянула ее от стены. Лицо Иветты было красным от царапин и потертостей, оставленных шершавым камнем.

– Пожалуйста, сестренка, съешь немного. – Долорес сунула ей в рот пропитанный соком рагу кусочек хлеба. – Пожуй.

Иветта задвигала челюстями.

– Вот и хорошо.

Брент понимал, что в самом ближайшем будущем Плагфорды могут без следа исчезнуть с лица земли, и колотил по железяке так, словно в ней собрались все его страхи.

Вогнав штырь на десять дюймов, он спустился по лестнице, перенес ее чуть дальше, снова поднялся, провел пальцем по раствору, нашел трещинку и приставил острие. Снова лязгнул металл, снова унеслись на запад искры, снова зашуршал песок. Штырь вонзался в кладку.

Внимание ковбоя привлек глухой звук, вскоре повторившийся. Обернувшись, он заметил на фоне освещенных луной облаков крошечное пятнышко – сову. В следующий момент птица сорвалась вниз, как будто свалилась с неба. Возле траншеи, проходившей в ста десяти ярдах от к югу от форта, хлопнул в ладоши Стиви.

– Надеюсь, на совушке ее любимое сомбреро!

– Мы на Территории, – напомнил Штукарь, – а значит птица – американка.

– Судя по тому, что я видел, Новая Мексика ничем не лучше старой.

Брент вогнал в стену седьмой штырь, спустился по стремянке и остановился у последней из восьми бойниц, расположенных на южной стене.

– Мне нужно два часа, – сказал Глубокие Озера.

– Хорошо, – кивнул Длинный.

Брент отвернулся от стены. Обмазанный чем-то темным, индеец подошел к форту, держа за когти висящего головой вниз огромного сыча с громадными желтыми глазами.

– Я на периметр, – сказал Штукарь и забросил на плечо многозарядную винтовку.

– Когда будешь возвращаться, сделай дугу пошире, – предупредил Длинный и кивком указал на темные ямы, в которых уже лежали мины. – Поезжай прямо к отвесной скале и срежь к востоку через кладбище.

– Так и сделаю.

– Не хотелось бы, чтобы ты подорвался, – пошутил младший Плагфорд.

Штукарь направился к конюшне.

– Если живым из этой переделки выйдет только один, скорее всего это будет Стиви.

– Надень броню, – бросил ему вслед Длинный, – и поезжай на моей кобыле – она быстрее всех.

– Спасибо.

Ярдах в десяти от Брента Глубокие Озера зашел на кладбище, столкнул каблуком могильный камень и бросил на ровную каменную плиту сыча, который еще хлопал, пытаясь взлететь, сломанными крыльями. Из кармана жилета индеец вынул две деревяшки, каждая по два дюйма, и положил их по обе стороны от головы птицы. Глаза той заволокла молочная пленка, как будто у нее внезапно и очень быстро развилась глаукома.

Глубокие Озера ударил по деревяшкам плоским камнем, и череп сыча треснул, словно грецкий орех. Умирая, птица хватала воздух слабеющими когтями.

Штукарь – верхом на вороной кобыле и в броне, – отъезжая от конюшни, помахал Бренту.

– Мистер Плагфорд.

– Будь осторожен, – напутствовал его ковбой.

– У меня преимущество: я негр, и кобылка у меня черная. – Штукарь посыпал пылью седые волосы и поскакал вниз по склону, к темному лесному массиву примерно в пяти милях к югу от форта.

Брент помахал рукой, повернулся к стене, забил очередной штырь и спустился по стремянке. Неподалеку Глубокие Озера выковырнул что-то из треснувшего черепа совы и отправил в рот.

– Ты чувствуешь его в себе? – спросил ковбой. – Дух?

– Сразу он не приходит.

Брент передвинул лесенку, поднялся на пять ступенек и приставил к стене острие.

– А сколько нужно времени? Час?

– Чтобы принять в себя сущность животного, я должен поспать.

– Почему так?

– Спящий мозг незащищен и может принять чуждое присутствие. – Индеец проглотил второй бледный комочек. – Бодрствующий мозг полностью закрыт.

– Когда поглощаешь птицу, тебе снится, что ты летаешь? – Брент ударил молотком по штырю. Полетели искры. – Ты видишь ее глазами?

– Сущность не проявляется столь очевидно.

– У меня были сны с полетами после того, как расторг помолвку. Много снов.

Индеец продолжал есть.

– В твоем племени все так едят? – Едва задав вопрос, Брент тут же пожалел об этом.

– В моем племени меня ребенком бросили в костер, потому что я был мелкий и болезненный. – Глубокие Озера расщепил голову сыча, как это делают с раковиной. – Этот обычай – мой собственный и ни к одному племени отношения не имеет. – Лицо индейца сохраняло бесстрастное выражение.

– Я не хотел тебя обидеть.