Саймон Бекетт - Множественные ушибы [litres]

В тот день я работал дольше обычного, желая наверстать упущенное время и с по́том выгнать оставшееся внутри напряжение. Солнце уже стояло над самыми деревьями, когда я сложил инструмент. Спускаясь по лестнице, чувствовал боль в плечах и свинцовую тяжесть в руках и ногах. В амбаре умылся из-под крана ледяной водой, стащил с себя комбинезон и, вспомнив, что еще говорил Жан-Клод, понюхал ткань. Грязная, она пропиталась по́том, но запаха свиней, даже если он и въелся в комбинезон, я не ощутил. Может, просто привык?

Переодевшись, я направился в дом на ужин. Дверь оказалась открытой, и я прошел в кухню. Стол уже был накрыт на четверых, и я сел на то же место, где ужинал в прошлый раз. На свое место. Арно, как обычно, устроившись во главе стола, откупорил бутылку вина и молча подвинул мне. Матильда подавала еду, а Греттен, помогая ей, улыбнулась мне, будто явилась откуда-то издалека, где долгое время жила. Женщины присоединились к нам, когда мы начали есть.

Все как в нормальной семье.

Лондон

На вечеринку я отправился, чтобы доставить удовольствие Колламу.

– Брось, не ломайся. Я тысячу лет уговаривал Ильзу пойти со мной выпить. Но она хочет привести с собой подружку. Тебе она понравится. Ники – потрясающая девчонка.

– Так ты с ней знаком? – Мы стояли у стойки в местной пивнушке – людном пабе с большим телевизионным экраном, на котором показывали разные спортивные передачи. Идея спокойно выпить принадлежала ему.

– Нет, – признался Коллам. – Но Ильза так сказала. Она к тому же еще и австралийка. Соглашайся, Шон. С женщинами как с верховой ездой: если после падения с лошади быстро не вставишь ноги в стремена, вообще разучишься держаться в седле. И тогда будешь валиться раз за разом. Кому это нужно?

– Что ты несешь? – рассмеялся я.

– Хочу тебя убедить, что нам нужно куда-нибудь сходить и хорошо провести время. Получим удовольствие.

– Ну, не знаю…

– Тогда договорились, – усмехнулся Коллам. – Организацию беру на себя.

Мы встретились в баре неподалеку от Лестер-сквер. План был такой: сначала выпить, а затем пойти на премьеру нового фильма Тарантино. Его предложил Коллам. Я же, вообще не поклонник последних картин Тарантино, считал, что кровь и насилие – неподходящее зрелище для первого свидания. Нервничал, пока мы ждали у бара, и уже жалел, что уступил Колламу. А когда девушки пришли, убедился, что совершил ошибку. Ники работала в рекламном агентстве – сочиняла тексты для объявлений. Вскоре стало ясно, что она тоже не хотела принимать участия в вечеринке. Странно, но это разрядило атмосферу, и, как только мы поняли, что ничего не ждем друг от друга, нам обоим стало легче.

Торопливо выпили по одной, по другой, по третьей, и настало время отправляться в кино. Коллам заранее купил билеты. В фойе я достал мобильник и только собрался выключить, как он зазвонил. На экранчике вспыхнул номер Хлои. Я с удивлением глядел на аппарат. Хлою я не видел и не разговаривал с ней с тех пор, как Жюль приводил ее в «Зед». И теперь не понимал, зачем она мне звонит.

– Пора в зал, – поторопил меня Коллам.

Мой палец повис между кнопок «Ответить» и «Отказать». Но я не успел нажать ни на ту ни на другую – вызов внезапно прекратился. Имя Хлои еще мгновение светилось на экране, затем он погас.

Выключая и убирая телефон, я почувствовал укол вины. Но меня ждала компания, а Хлоя свой выбор сделала. Если у нее что-нибудь важное, то оставит сообщение или позвонит позже.

Она не позвонила.

Настал день, когда я избавился от швов. Раны от металлических зубьев капкана покрылись корками и зажили, я больше не носил бинты. Швы, наверное, можно было снять и раньше, но Матильда не предлагала, а я не настаивал. Почему-то мне было жаль расставаться с этими уродливыми черными нитками.

Но в то утро они зудели больше обычного. Яростно расчесывая ступню, я понял, что время настало. Я сказал об этом Матильде, когда брал в доме завтрак. Заправив назад прядь волос, она кивнула.

– Если хотите, попозже сниму.

Я поблагодарил ее и ушел в амбар. Но после завтрака почему-то тянул время. Замесил раствор и поднял на леса. Я потерял счет дням, однако не сомневался, что наступило воскресенье. Даже Арно не стал бы требовать, чтобы я вкалывал семь дней в неделю, но у меня самого возникла такая привычка. В последнее время я все больше страдал оттого, что не знал, куда девать время, и работа помогала избавиться от его гнета. Когда забивал раствор в промежутки между камнями, мне было не по себе, как-то тревожно. И не только от мысли, что будут снимать швы.