Тереза Дрисколл - Я слежу за тобой

Правду?

Перед глазами Генри – Анна, сидящая рядом в машине. Бледная. «Это отвратительно». Генри чувствует, как дрожит нижняя губа, когда его вводят в допросную комнату, где уже сидит Адам – напротив презренного инспектора из Лондона.

– Зачем вы меня держите здесь? Я не сделал ничего плохого. Я не нарушал закон.

– Вы наставили ружье на полицейского, мистер Баллард. Это мы называем угрожающим поведением.

– Вы вломились в мой амбар. Я растерялся. Я защищал свою собственность.

– Мы ворвались после того, как вы позвонили нам в возбужденном состоянии, мистер Баллард, и потребовали разговора с сержантом Мелани Сандерс. Мы ворвались, чтобы вы не нанесли вреда себе или окружающим. Поэтому давайте оставим эту чепуху про защиту собственности. Сэкономим уйму времени.

Адам поворачивается к Генри с широко раскрытыми глазами и утвердительно кивает.

– Я был не в себе. Столько навалилось!.. Исчезновение Анны. – Генри слышит гулкий стук сердца и старается взять себя в руки. Ужасно хочется домой, извиниться перед Барбарой и особенно перед Дженни за сцену в амбаре. За крики. Бедный Сэмми заходился лаем снаружи… И еще он хочет говорить с Мелани Сандерс, а не с этим лондонским идиотом.

– Почему я не могу поговорить с сержантом Мелани Сандерс? – Звоня из амбара, он повторял, что хочет говорить с ней. Только с ней.

– В настоящий момент она не на службе. Мы сказали вам об этом, когда вы позвонили. Дальше так. В прошлый раз, когда мы беседовали формально… – инспектор проглядывает какие-то бумаги – видимо, протокол последнего допроса Генри, после телеобращения, – вы предложили нам вторую версию того, где находились в ночь, когда пропала Анна. По ней, ваша машина стояла у вокзала бо́льшую часть ночи, потому что вы перебрали и решили поспать на заднем сиденье.

– Верно.

– Так вы и сказали жене? Поэтому и попросили ее солгать ради вас?

– Да. Мне было стыдно, что я так надрался. Подумал, что это будет выглядеть неприглядно.

– Но вот в чем проблема, мистер Баллард. Мы снова опросили свидетелей, которые звонили после нашего телеобращения. Они не видели никого на заднем сиденье машины.

– Наверное не видели, потому что я лежал. Или видели машину до того, как я вернулся из паба.

– Ах да, паб… «Голова льва». Здесь еще одна проблема. Я заинтересовался, почему вы не припарковались на стоянке паба. И еще: никто из тогдашних посетителей «Головы льва» вас не помнит.

– Было полно народу. И машин на стоянке. Просто битком. С чего бы им меня помнить?

Генри чувствует, как вспотели ладони под столом, и вытирает их о штаны. Он поворачивается к адвокату, который что-то записывает. Смотрит на магнитофон – интересно, будет ли расшифровка. Когда врешь, понимает Генри, надо запоминать выдуманные подробности. Следить, чтобы они каждый раз совпадали. И с каждой новой версией делать это все труднее.

– Вы хорошо знаете подругу вашей дочери, Сару? – Инспектор внезапно подается вперед.

– Лучшая подруга Анны. Уже много лет. Постоянно приходит к нам, как и все ее друзья. Мы всегда их привечали.

– Когда вы видели Сару в последний раз, мистер Баллард?

– Простите?

Сара размышляет о пении. Почти первое, в чем обнаружилась их с Анной общность – помимо одержимости игрой в мяч, – пение. Еще в начальной школе они вместе пели в хоре. И в средней школе поступили в музыкальный театральный кружок.

Многие годы театральные амбиции двух девочек свивались в клубок слез и негодований, триумфа и трагедий. Сначала, в седьмом и восьмом классах, товарищество казалось нерушимым. Когда начались пробы на роли, появилась конкуренция. В кипении гормонов, стремлений и тревог Анна и Сара переживали взлеты и падения.

Сара поражала окружающих блестящими успехами в учебе, а Анна стала лучшей певицей. К десятому классу двумя подругами овладела одна идея: стать звездами сцены. Обе считали это вполне возможным и вместе записались на курсы театрального мастерства. Они планировали вдвоем снимать квартиру и петь на подмостках Вест-Энда и не обращали внимания, как закатывают глаза Тим, Пол, да и все взрослые в их семьях. Особенно скептически был настроен отец Анны.

– Это вы «Икс-фактора» [4]насмотрелись. – Сидя в одних носках, он повторял собравшимся вокруг стола в фермерском доме свою мантру: одно дело – участвовать в школьных спектаклях, и совсем другое – тешить себя мыслью о профессиональной карьере. – Вы знаете, девочки, чем заканчивают большинство студенток музыкальных театральных курсов? Официантками в пабах. Лучше вам бросить эти мечтания и подумать над солидным дипломом. Над таким, что даст нормальную работу…