Джон Рикардс - Уинтер-Энд

— Ну как ты? — спрашиваю я. — У Мэтта дела, похоже, идут хорошо.

— Да, — кивает она. — Я преподаю английский и литературу в начальной школе. А ты чем после школы занимался?

— Учился в университете, потом служил в ФБР. Теперь работаю у старого фэбээровского знакомого в Бостоне.

— Как родители? Я их после выпускного вечера ни разу не видела.

— Погибли в аварии три с половиной года назад.

— О господи, Алекс, прости, — говорит она.

— Да ничего, дело уже давнее. — Я вытаскиваю сигарету, закуриваю, потом спохватываюсь: — Извини, мне следовало спросить, как ты относишься к табачному дыму. Я, видишь ли, обзавелся за эти годы дурными привычками.

— Мне дым не мешает.

Возвращается Мэтт с напитками. Себе он взял, судя по виду жидкости, виски с лимонным соком.

— Ну что? — спрашивает он. — Наверстываете упущенное?

— Рона говорит, что стала учительницей, — отвечаю я, стараясь не выглядеть вруном. — Кто бы мог подумать?

Мы смеемся, все трое.

— Интересно, как она будет управляться с Сетом, когда он пойдет в школу, — говорит Мэтт.

— С Сетом?

— Наш сын. — Рона смотрит на Мэтта так, точно ей пришлось только что поделиться со мной какой-то их общей тайной. — Ему пять лет. А ты, Алекс? Женат? Дети?

— Держал одно время кота.

Мы снова смеемся. Я вижу, они немного смущаются, мало ли, вдруг для меня это больная тема. И, отпив пива, решаю подкинуть им еще кое-какие сведения.

— Его звали Ржавый. Попал под грузовик года полтора назад.

Что еще я могу им сказать? Что, работая в Бюро, избегал прочных связей? А если какие-то и возникали, не хотел обзаводиться детьми? Потому что не желал, чтобы им доставалась лишь половинка моей жизни, та, которую я не отдаю работе. Что, уйдя в отставку, не предпринимал серьезных попыток создать семью, поскольку не надеялся найти хорошую женщину, которая согласится на то, чтобы отцом ее детей стал несостоявшийся агент ФБР.

— Где вы сейчас живете? — спрашиваю я, чтобы сменить тему.

— На Спрус-стрит, рядом с библиотекой. Большой дом, мы просто не знаем, что нам с ним делать. Рона считает, что надо бы завести еще пару детей — просто чтобы пустое пространство заполнить.

— Ой, Мэтт, перестань! — восклицает она, шутливо хлопая его по руке.

— Хорошая мысль, — говорю я ему — совершенно искренне. И, основательно глотнув из бутылки, приканчиваю сигарету. — А я живу в обувной коробке, в которую удалось втиснуть кровать. Правда, при моем доме имеется парковка для жильцов, — стало быть, все не так уж и плохо.

— А какая у тебя сейчас машина?

Я медлю с ответом, пытаясь понять, не ввязываемся ли мы снова в игру «кто кого круче». Потом отвечаю:

— «Стингрей-корвет» шестьдесят девятого года.

— Ты всегда любил пижонские машины, Алекс, — прыскает Рона. — Ответ штата Мэн Дону Джонсону.

— Ну, если я войду в историю как обладатель именно этого качества, меня такая участь устроит. — Я усмехаюсь и допиваю пиво. — Повторим?

Я подхожу, чтобы заказать выпивку, к стойке бара. Музыкальный автомат начинает играть «Бродягу» Хэнка Уильямса.

— Мэтт говорит, ты работаешь на управление шерифа, — произносит Рона, когда я возвращаюсь за столик. — Убийство Анджелы, так?

— Так. Дейл Тауншенд попросил меня помочь ему.

Рона отпивает из своего стакана.

— Какой это был, наверное, ужас для бедной Анджелы. Человек, которого вы арестовали, уже рассказал, почему он это сделал?

— Об этом я говорить не могу. Сама понимаешь, расследование еще не закончено. — Я зажигаю новую сигарету. — Много осталось в городе наших однокашников?

— Кое-кто есть, — отвечает мне Мэтт. — Джимбо стал автомехаником. Брук вышла за Тристана Мэйленда, у них двое детей, а Грант теперь владелец пиццерии. Есть и другие, но всех так сразу не вспомнишь.

Рона собирается что-то добавить, но тут меня с силой хлопает по плечу чья-то рука и мужской голос за моей спиной произносит:

— Так это вы и есть Алекс Рурк? Дейл сказал мне, что вы приехали.

Я оборачиваюсь и вижу мучнисто-белое лицо мужчины лет сорока пяти. Старательно зачесанные назад каштановые волосы с проседью мыском спускаются на лоб. Крепкое рукопожатие человека, с удовольствием дающего вам понять, что он мужик крепкий и с ним лучше не шутить. Глаза его постоянно движутся, оценивая обстановку.

— Байрон Сэвилл, мэр, — представляется он. — Вижу, вы уже отыскали старых друзей.

— Да. Вы знакомы с Мэттом и Роной Кохрэйн?

Сэвилл кивает:

— Конечно. Как продвигается расследование?